Веду себя так, как бы вела с любым другим человеком.
Арс едва заметно улыбается на моих последних словах. Осматривается. Садиться не спешит. Сунув руки в карманы, проходится по кабинету, не без интереса все здесь разглядывая, и только потом отодвигает для себя стул.
— Очень хочу, — кивает, впиваясь в меня глазами.
— Хорошо. Вот вам листок, вот ручка. — Достаю все это добро из ящика и протягиваю Мейхеру. — Пишите.
— Что писать?
— Где вас ограбили, что взяли, как выглядели потенциальные преступники…
— Форма для заполнения какая-то есть?
Тяну воздух, стиснув зубы. Он открыто издевается надо мной. Не улыбается, но я по глазам вижу, насколько ему весело. Ну да, у меня же других дел нет, кроме как принимать вот такие идиотские заявления о несуществующей краже.
— В произвольной пишите.
Все же скрывать раздражение получается плохо.
— Окей.
— Где же ваша охрана была, когда вас грабили? — прищуриваюсь.
— Я решил прогуляться пешком. Один.
— В нашем районе?
— Ага. В вашем, — поддакивает, вырисовывая на листе свою размашистую подпись, и подталкивает его обратно мне.
Читаю.
— Так, в парке, двое… Пятьдесят тысяч рублей, телефон. Марку телефона нужно указать, — бормочу себе под нос. — Это все?
— Нужно что-то еще?
— Ну, может, вас били, например, — сдерживаю ухмылку.
— Не били.
— Очень жаль, — вздыхаю. — Ладно, будем работать с тем, что есть. Заявление я приняла, можете пока быть свободны.
— Это все?
— Парада и фанфар в вашу честь не будет, господин Мейхер.
— Ладно, товарищ следователь, я это как-нибудь переживу, — Арс ухмыляется, снова смотрит на меня. Внимательно так, что становится не по себе. Еще немного, и мои щеки воспламенятся. — У тебя серьга расстегнулась, — произносит чуть тише и уже без улыбки.
Хватаюсь подушечками пальцев за мочку уха. И правда расстегнулась.
— Спасибо, — быстро застегиваю сережку и отвожу взгляд. — Что-то еще?
— Ваш подполковник сказал, что здесь работают очень тактичные и на лету схватывающие люди. Врал, получается? Никакой тактичности и сочувствия, Майя Андреевна.
Арс растягивает губы в гадкой ухмылке, упираясь локтем в мой стол и подаваясь чуть вперед. Бродит взглядом по моему профилю. Чувствую это очень остро и никак не могу взять себя в руки. Я ведь, кроме истерики, ничего сейчас закатить не могу, а должна быть холодной и рациональной. Черт!
— Ты понимаешь, сколько здесь работы? — спрашиваю, все же взглянув в его наглые глаза. — Хотя бы представляешь, сколько дел ведет один следователь вот такого вот ОВД? Это не весело и не смешно — придумывать какое-то дурацкое ограбление, поднимать всех на уши… Еще и через Семёнова… У людей полно работы. А ты занимаешься какой-то ерундой. Устроил тут детский сад и веселишься. Повзрослей уже, наконец! — выдаю практически на одном дыхании, без запинок.
Хочу его пристыдить, но затея глупая, конечно. Мейхер никак не реагирует. Ничего нигде у него не екает. Все то же безразличное к чужим проблемам лицо.
— Права во всем, кроме одного.
— Например?
Арс закидывает ногу на ногу, достает пачку сигарет, зажигалку.
— Можно? — смотрит на пепельницу.
Ну да, Денис курит в кабинете. Я первое время вешалась от этого запаха, хоть и выходила, когда он дымил. Но проблема в том, что тут все табаком пропахло. Сейчас, конечно, привыкла уже, так остро не воспринимаю.
— Пожалуйста.
— Спасибо. — Зажимает сигарету между зубами. Прикуривает. — Мне нужен повод тебя видеть. — Выдыхает дым в сторону. — Официально. Теперь он у меня есть, и ничего сделать ты с этим не сможешь.
— Зачем? Все закончено, ничего не вернуть, понимаешь?
— Понимаю. — Затягивается. — Только почему ты так реагируешь тогда, не понимаю. Если закончено.
— Это не твое дело. Как хочу, так и реагирую. А если думаешь, что я не найду на тебя управу, сильно ошибаешься!
— Не нужно со мной воевать, Майя. Проиграешь.
Арс подмигивает, вдавливает сигарету в пепельницу и поднимается на ноги, огибая стол. Останавливается у меня за спиной, упираясь ладонями в мои плечи. А я, я пошевелиться не могу. Ступор. Гадкое состояние. Паника запредельная внутри, а внешне от макушки до пяток парализовало.
— Если ты пообещаешь встретиться со мной, например, в эти выходные. В ресторане-то я, конечно же, прикрою весь этот цирк, — ведет подбородком в сторону лежащего на столе заявления.
— А если нет? — сглатываю и запрокидываю голову, все же переборов свое онемение.
— Продолжим общение как следователь и потерпевший, — жмет плечами. — Меня вполне устраивает, — переходит на шепот, склонившись к моему лицу. — А вообще, я очень рад тебя видеть, — произносит в мои губы. — Был дурак, признаю, — обхватывает ладонью мою щеку, а потом целует.