Он ведь так и не рассказал мне вчера, что было на улице. Только вот после этого разговора с Мейхером вернулся Кудяков взвинченный и раздраженный. Наверное, поэтому и повез меня к себе, нечего не спросив. Просто на автомате. Просто в своих мыслях.
— Не бери в голову, Май. Арс все понял и больше рядом с тобой не появится. Я уверен.
— Хорошо, — киваю, а сама, если честно, не понимаю, хорошо это или нет. Хочу я этого или нет… Кажется, я схожу с ума.
— Мир? — Вэл протягивает мне мизинчик.
Смеюсь и зацепляю его за свой.
— А мы разве ругались? — приподнимаю бровь.
Вэл мотает головой. Смотрит на меня каким-то дичайшим взглядом и, сократив расстояние между нами до пары миллиметров, рывком усаживает меня на столешницу. Ойкаю, а его губы уже накрывают мои в требовательном поцелуе. В поцелуе, не терпящем возражений. Собственническом.
Чувствую его пальцы, а потом и всю ладонь, обхватывающую мою щеку.
Он смотрит мне в глаза, оторвавшись от губ, и я вижу, как темнеют его радужки.
— Почему ты не сказала, что он в городе? Зачем он приходил? — Вэл переходит на шепот, и мне становится не по себе. Тело покрывается колкими мурашками. Передергивает. Хочется себя обнять, крепко-крепко, а лучше спрятаться.
— Я боялась, что… Прости. Нужно было сказать, — часто киваю.
— Нужно. Да, нужно было сказать. Я всегда тебя пойму, помни это.
Эти слова звучат так тепло, что сердце щемит. Они именно обнимают. Вэл еще секунды смотрит на меня, а потом снова целует. Жадно. На грани какой-то жестокости. Сжимает, лишая возможности двигаться, продолжая поглощать мой рот. Это распаляет. Щеки краснеют, низ живота приятно сокращается, и в какой-то момент его ладонь скользит по внутренней стороне моего бедра. Добирается до треугольника трусов и отодвигает их в сторону.
Вздрагиваю и распахиваю глаза. Чувствую в себе его пальцы и, кажется, задыхаюсь. Задыхаюсь, потому что мне неприятно, а ведь еще несколько дней назад мне с Вэлом было хорошо…
Накатывает паника. Я пытаюсь перебороть себя, пытаюсь расслабиться, но не выходит. Тело напряжено, как струна, а душа оголена.
Я чувствую какое-то едва сдерживаемое желание оттолкнуть Вэла, но борюсь с собой, конечно. Мы столько пережили вместе. Поддерживали друг друга, всегда-всегда были рядом. Он меня насильно вытащил из депрессии, заботился, смешил, оберегал. А я… Я, получается, им все это время пользовалась?
От этой простой, но кощунственной мысли, с которой я не хочу соглашаться, обдает холодом. Нет! Такого не может быть. Я его любила, точнее, люблю. У нас все хорошо. Мы идеально друг другу подходим. Он же мой человек, правда?
Закрываю глаза, чтобы не расплакаться. Нос уже щекочет от подступающих слез.
Тело каменеет, я чувствую, как Вэл меня целует, обнимает, как его пальцы проникают в меня, кажется, даже слышу, как он расстегивает ремень, и ничего не делаю. Сопротивляюсь только у себя в голове. Стыжусь этого тоже там.
Боже мой, ну ведь так просто сказать нет. Сказать, что не хочу сейчас, что у меня в душе раздрай, или же, что мне плохо. Он поймет. Всегда понимал, но почему-то в той ситуации, в которой мы сейчас оказались, этот отказ видится мне еще большей катастрофой.
А если он не поймет? Если я его этим обижу? Он этого не заслуживает.
Упираюсь ладонями в столешницу позади себя и стараюсь абстрагироваться. В голове хаос из мыслей и жуткая паника. Что я творю? Что мы творим? Когда на барной стойке оживает мой телефон, сознание цепляется за этот звук, как за спасательный круг. Этот звук — глоток свежего воздуха для меня сейчас. Касаюсь ладонью плеча Вэла, пока его губы продолжают оставлять мелкие поцелуи на моей шее.
— Вэл, звонят. Мне нужно ответить. Это, наверное, Денис. Я опаздываю, а полковник и так вчера рвал и метал.
— Подождут, — рычит Кудяков.
— Вэл, пожалуйста, — пытаюсь до него достучаться, не срываясь в истерику. Стискиваю ткань его футболки на плече в кулак, а второй ладонью отталкиваюсь от столешницы, прижимая её к его груди. — Это может быть важно, — шепчу, — слышишь?
Вэл шумно выдыхает. Мне кажется, ему сложно сейчас взять себя в руки, но он старается. Закрывает глаза, часто кивает, обхватывает ладонями мои плечи, а потом резко отходит в сторону. Растирает лицо ладонями, проходит пятерней по волосам, треплет их и издает какой-то тихий, но хриплый звук.
Аккуратно соскальзываю со столешницы, касаясь ступнями пола, и делаю неуверенный шаг к барной стойке. Хватаю телефон и после недолгой паузы отвечаю на звонок.
— Ты что, еще не на работе? Спишь там, что ли? — басит Денис.