Четыре года, но я до сих пор до конца не уверен, было ли у нее тогда что-то с Вэлом…
С моим другом. Нет, скорее приятелем. Друзей у меня никогда не было. Дружба — это что-то эфемерное, не относящееся к жизни.
Я застал ее у него в квартире. В одном белье, прямо на кровати. Мозг взорвался тогда.
Разгон от «она не могла» до «предательница» был секундным.
Четыре года я варюсь в этих ощущениях на грани веры и предательства.
Четыре года пытаюсь понять, кому это было нужно. Ладно, тут преувеличиваю, первые два мне было плевать и на Панкратову, и на наше прошлое. Единственное, чего я хотел, — забыться. Не вспоминать. Вычеркнуть. Не думать.
Но до сих пор любое малейшее воспоминание о том дне триггерит. До сих пор…
Майя убирает прядку волос, упавшую на лицо, за ухо, при этом смотрит куда-то в сторону и молчит. Молчит, испытывая мое терпение, расшатывая мою нервную систему этой тишиной.
Я ее голос четыре года не слышал, а сегодня перетряхнуло.
Нужно что-то сказать, но в конце концов я просто убираю ногу, позволяя Майе закрыть эту чертову дверь.
Сбегаю по лестницам к своей тачке. Анька уже залезла внутрь. Сажусь за руль, в него же впиваюсь пальцами до белеющих костяшек. Короткий миг, чтобы порефлексировать, чтобы выдохнуть. Все прошло гораздо труднее, чем я только мог себе представить. Ступор.
Ступор на протяжении всего моего нахождения там.
Увидеть ее — это как второе пришествие. Как раскат грома, удар молнии, проходящий через все тело. Смертельная лихорадка и флешбэки.
Флешбэки. Флешбэки. Флешбэки.
Каждое прикосновение, поцелуй, каждая прожитая рядом с ней тогда секунда — все это возрождалось в памяти с бешеной скоростью.
В этом доме все до сих пор напоминает о нас. Атмосфера, интерьеры, запахи. Там было сосредоточение счастья просто потому, что Майя там жила.
Это странно, но я уже не в первый раз за последние часы ловлю себя на мысли, что продажа этого дома в моем сознании приравнивается к продаже нашего прошлого.
Дико глупо.
Дичайше.
— Ты в порядке?
Слышу Анькин голос, моргаю и завожу тачку. Молча выезжаю с территории Панкратовского дома, прежде чем начинаю говорить.
— В полном.
— Слушай, мне правда понравился этот дом. Кажется, это именно то, что я искала.
— Это не твой вариант, — обозначаю в ту же секунду. — Рассказывай лучше…
Аня барабанит пальцами по своей сумочке, задумчиво прищуривается, а потом выдает самую банальную на свете вещь:
— Она волновалась.
Серьезно? Волновалась? А я это тип не заметил?
— Это я и сам видел. Она что-то спрашивала?
— Ну-у-у, ей точно не понравилось то, что мы с тобой пара. И она интересовалась, для кого мы выбираем дом. Для нас или для кого-то еще. Даже как бы припомнила, что ты там бывал не раз раньше, — Анька улыбается, откидываясь затылком на подголовник.
— А ты?
— Я рассказала правду о том, что ищу дом для родителей. Ну и добавила, что я модель.
— Зачем?
— Ренат говорил, что ты вечно тусуешься с моделями. Это логично, если твоя девушка будет моделью. Нет?
— И часто вы с Гимаевым обо мне говорите? — въезжаю в город и сразу встаю на красный светофор.
— Только если ты влипаешь в какой-то скандал, как с той селебой из Нью-Йорка. А вы правда встречались?
Киваю.
— И как она?
— Х**во сосет.
— Фу, блин. Я не об этом, вообще-то, — Анька цокает языком, закатывая глаза.
— Тебя куда? Домой? В офис?
— К Ренату, мне теперь нужна психологическая поддержка.
Ржу. Аньку я знаю уже года два. Просто однажды Гимаев прилетел с ней ко мне в Штаты в отпуск, и после того раза по отдельности я их больше словно не видел.
Сейчас она и правда ищет дом, чтобы перевезти своих родителей в Москву. Я был у них с Ренатом на квартире, когда риелтор предложила ей дом Панкратовых на просмотр как один из вариантов.
Это было знаком. Я не мог проигнорировать. Просто не мог. Накатило за секунды.
В последний момент выяснилось, что родителей Майи в городе нет, а их агент может показать недвижку не раньше, чем через два дня. Но вариант, что дом покажет дочь владельцев, заинтересовал меня куда больше. Стоит ли говорить, что он подходил мне абсолютно по всем параметрам?
В итоге я, можно сказать, одолжил Аньку у Рената. В хорошем смысле этого слова.
Я не мог приехать туда просто так и не мог не попросить Аньку назваться своей девушкой потому, что Майя сейчас не просто не одна. Она с Кудяковым…
Она с ним последний год как минимум. С Кудяковым…
С моим бывшим другом.
Что она мне тогда говорила? Что я не умею любить никого, кроме себя? Зато Кудяков, видимо, справляется с этим на пятерку. Чувак, у которого вообще отсутствуют всякие принципы, для Панкратовой оказался лучше меня.