— Что ты делаешь? Ненормальный. Перестань меня целовать. Перестань. Щекотно. Арс!
— Тут? — касаюсь губами шеи. Скольжу ладонями вдоль ее обнаженного тела. Все стопы сносит мгновенно. Щелчок — и все.
Майя зажмуривается, упирается ладонями мне в грудь, попискивает что-то непонятное, срываясь на смешки.
— Я помню, помню! Я еще вчера говорила тебе, что не собираюсь с тобой спать, Сенечка. Не собираюсь!
— Не было такого, — закидываю ее ногу себе за спину. Майя тут же прогибается в спине, ойкает, а потом кусает меня в плечо. Не просто кусает, вгрызается.
— Ай, психопатка.
— Долбаный извращенец.
— Я? Сама тут голая развалилась.
— Чего? Это ты меня раздел. Еще и слюни, наверное, пускал. Да? Угадала же?!
— Коза, — подминаю ее под себя. Член через ткань боксеров упирается ей между ног.
— Вот, я же говорила, — бормочет.
Смотрим друг другу в глаза. Выдыхаю, хватаю ртом воздух, чтобы снизить градус возбуждения. Не очень помогает, конечно.
Майя, как назло, начинает ерзать.
— Ты меня сейчас спровоцируешь на что-нибудь неприличное, — шепчу ей на ухо. Прижимаюсь губами к щеке.
— Ты тяжелый, я сейчас задохнусь, Сенечка. Слезь с меня.
— Минуту подожди.
— С чего вдруг?
— Просто полежи минуту спокойно.
— Ладно. Уговорил.
Лежим. Молча. Секунд десять.
— Ты меня домой отвезешь? Я куртку в клубе оставила, кажется.
— Отвезу. В тачке у меня твоя куртка.
— Ладно, — шепчет, а я чувствую, как кончиками пальцев дотрагивается до моей шеи. Перетряхивает в хорошем смысле. Мурашки. Учащенное сердцебиение. Стояк. На все это Майя выдает шепотом:
— Оу. Я нечаянно.
— Фиалочка, блин.
Отталкиваюсь кулаками от матраса, не успеваю толком сесть, а Майя уже закутывается в одеяло.
— Все, выйди, мне нужно одеться. Из гардеробной что-то возьму?
— Бери, — бросаю через плечо у двери в комнату.
Выхожу — и сразу на балкон. Беру вскрытую пачку сигарет, прикуриваю, затягиваюсь. Тусуюсь там минут десять, когда возвращаюсь в квартиру, Майя идет мне навстречу в моей футболке, шортах и с полотенцем на голове.
— Есть хочется, закажи что-нибудь, — просит, оказавшись со мной лицом к лицу.
— Ага, — достаю телефон и открываю приложение.
На кухне садимся друг напротив друга. Майя стягивает с волос полотенце, встряхнув головой.
— Как у Марата, кстати, дела?
— Играет. Ты была права.
— Карты?
— Ага. Дебил.
— Зависимость?
— Нет. Проигрался сильно тем, кому проигрывать не стоило.
— Насколько сильно?
— Миллионы.
— Серьезно? Столько проигрывают?
— Еще не столько проигрывают. Какой-то дальний родственник этой идиотки Таи его поиграть затащил. Разок. Вот он и поиграл. Обули, скорее всего. Три месяца рассчитывался, пока с голым задом не остался. Зато долги остались. Вот его и подловили у дома.
— Тая знала и ничего не рассказала никому?
— Так ее же родственник его туда затащил, у всех рыльце в пушку.
— И что? Разводиться будут?
— Ага, щас. Любовь у них до гроба, забыла? Василиска пока у родителей живет. Отец к себе забрал. Пока не забрал, эти женатики долбаные как воды в рот набрали.
— Он шантажировал ребенком? — Майя округляет глаза, и я вдруг вспоминаю, с кем, блин, говорю.
— Нет, конечно, — вру. — В целях безопасности забрал, ну и сказал, что с такими закидонами ребенка у них опека заберет. Тайка разрыдалась и все рассказала.
— Кошмар. Они, когда во все это влезли, о малышке совсем не думали, получается?
— Когда думать нечем…
В дверь звонят. Прерываю наш диалог и иду открывать. Забираю доставку и несу обратно на кухню.
— Блинчики? — Майя заглядывает в бумажный пакет. — Отлично. Такое я люблю.
— Ты, кстати, подумала насчет вечера?
— Это тот, что в последние выходные месяца, или как там?!
— Про него.
— Еще думаю. — Вскрывает соус. — Но, вообще, после такого бодрого утра, что ты мне устроил, нужно слать тебя куда подальше.
— Нефиг было бухать.
— Знаешь что!
— М?
— С этой минуты я с тобой не разговариваю.
— Таблетку, кстати, надо, от похмелья?
Майя прищуривается, вытягивает шею, а потом гордо кивает в полной тишине.
Достаю из аптечки таблы и протягиваю ей.
— Ладно, — закатывает глаза, — спасибо. Где одежда моя, расскажешь?
— В сушке ночью была.
— Ты не вытащил до сих пор?
— Не-а.
— Ясно. Ладно. Главное, что просохло. Пойду переоденусь.