— Придурок, — сверлит меня глазами.
— Ты первая начала.
— Пошел вон.
— Обойдешься.
— Ладно, тогда я сама уйду.
— Да щас, — хватаю ее за руку, как только она пытается ускользнуть, и притягиваю к себе.
— Вот именно поэтому у нас ничего и никогда не получится.
— Сомневаюсь, — прижимаю Майю к стене и целую, пока она брыкается, пытаясь меня оттолкнуть.
Глава 17
Майя
Гад, какой же он гад. Придурок. Идиот. Ненавижу. Ненавижу его всем сердцем!
Толкаю. Кусаюсь. Пытаюсь причинить ему физическую боль, кричу что-то, а он держит. Прижимает к себе крепче и целует. Продолжает целовать, несмотря на то, что я укусила его прямо в губу.
Чертов мазохистный садист!
Я сутки готовилась. Сутки пыталась найти компромисс. Пыталась закрыть глаза на все, что он мне говорил. Правда пыталась…
Но я так не могу. Не могу, зная, что он творит. Если Тая совершила зло, она должна отвечать по закону. А Арс, он устраивает самосуд. Разве я не понимаю, что ее запугали? Били, возможно, или еще что… Я не дура.
Все это происходило с его подачи. С подачи Мейхера. Он по-своему прав, но я не могу это принять. Не сейчас точно. Мне нужно время. И вместе с тем я не знаю, как буду чувствовать себя без него. Те четыре года были не лучшими в моей жизни, я не хочу их повторять, но и смириться не могу. Меня по-другому воспитывали…
Чувствую свои соленые слезы, его дыхание, мне жарко, больно, но не физически, морально.
Понимаю, что не нужно было вот так все на него вываливать. Понимаю, но обратно не отмотаешь. Я ведь пыталась адекватно, а его потянуло не туда. Снова агрессия, снова эта глупая ревность и ярость…
— Тихо, — встряхивает меня, — прекрати брыкаться.
— Буду!
— Чего ты ревешь? — спрашивает, впиваясь в меня взглядом. — Договорились же обо всем!
— Договорились! — ору на него.
— Ну и все! — тоже повышает голос.
— И все! — шмыгаю носом. — Ию ты тоже из города выгонишь? Каким образом? Что с ней сделают, прежде чем она захочет уехать? — кричу, глотая слезы.
— Все то же самое, — шипит сквозь зубы. — Ты могла меня послать, раз так противно, но выбрала другой вариант. Слиться я тебе не позволю. Буду трахать каждый день, поняла?! И мне плевать, кем ты меня считаешь!
— С каких пор? — смеюсь.
— С этих самых. Ты сама до этого довела.
— Я? Точно, как я могла забыть, это же я во всем виновата была и тогда, и сейчас.
Арс тянет носом воздух, впивается пальцами мне под ребра и прикрывает глаза.
— Я уже говорил, что был не прав тогда. А сейчас, — смотрит на меня, — не задавай вопросов, если не хочешь знать на них ответы.
— Смириться и заткнуться, да? Тогда ты не по адресу приехал.
— Да мне похер. Ори, реви, кусайся, но уясни одну простую вещь: я тебя не отпущу теперь.
Разлепляю губы, чтобы сказать, какая он сволочь, но молчу. Нервно притопываю ногой и молчу.
— Мне по барабану, кем ты меня считаешь.
— Не отпустишь? — улыбаюсь, это нервное уже. — Зная, что я с твоим другом спала? Минет ему делала, да?
Мейхер психует, бьет кулаком по стене над моей головой.
— Насколько тебя хватит, м? Ты не умеешь контролировать свою долбаную ревность, ни тогда, ни сейчас. Ты больной, Мейхер. Жестокий, бесчувственный монстр, — выговариваю на кураже и сразу же жалею о том, что открыла рот.
Арс чуть задирает подбородок. Смотрит на меня сверху вниз. У него холодный взгляд, под которым чувствуешь себя букашкой, а не человеком.
— Дура, — произносит на выдохе, холодно, но спокойно.
Зажмуриваюсь на секунды. И правда ведь дура. Что я несу вообще?
К счастью или нет, но в этот момент ему звонят, и Арс отвечает. Его взгляд становится сосредоточенным, он кивает, пару раз отвечает согласием, а потом обещает, что сейчас приедет.
— Что-то случилось? — поправляю растрепанные волосы, заглядывая ему в глаза.
— Это из больницы.
— Мама?
— Не. Говорят, Оля что-то вспомнила.
— Ты поедешь?
Арс кивает.
— Я с тобой, — с готовностью иду в прихожую и достаю из шкафа пальто. Не спрашиваю его даже, просто ставлю перед фактом, и Мейхера, судя по дальнейшим реакциям, это полностью устраивает.
Мы можем сколько угодно выносить друг другу мозг, оскорблять, причинять боль, но это только между ним и мной. Только наедине.
— Переоденься.
— А? — осматриваю себя, на мне все еще форма. — Точно. Две минуты.
— Покурю.
— Хорошо.
Пока Арс идет на балкон, я быстро переодеваюсь. На улицу мы выходим держась за руки, и это пугает. Наше с ним поведение слегка пугает. Мы будто живем две жизни сразу. В одной — готовы убить друг друга и неспособны на компромиссы, в другой — в любой миг придем друг другу на помощь.