В машине Арс делает пару звонков, а я скидываю ботинки и подтягиваю колени к груди, упираясь пятками в сидушку. Когда машина притормаживает на светофоре, а телефон Арсения наконец-то остается в покое, произношу:
— Теперь все точно будет хорошо.
Улыбаюсь, потому что искренне в это верю. Арс находит мою ладонь. Сжимает. Крепко-крепко.
В клинике нас почти сразу встречает врач. Они быстро обсуждают произошедшее с Арсом.
— Маратика, значит, вспомнила?
— Да. Три часа назад. Спросила, где Марат. Рассказала, что он ее брат, что ему четырнадцать лет и что днем она забирала его с тренировки.
— Три часа?
— Мы не стали сразу сообщать, вы же знаете, что ее память…
— Понял. Она только это вспомнила?
— Арсений Дмитриевич, это уже много в нашей с вами ситуации, — заключает доктор.
— Да, — Арс кивает.
Сжимаю его ладонь, чувствуя всю эту бурю эмоций. Они смазанные, такая печальная радость, что ли…
— Было бы хорошо, чтобы Марат приехал сам. Я, к сожалению, не смог до него дозвониться.
— Я ему наберу.
— Тогда не буду вас задерживать.
В палату мы заходим вдвоем. Ольга сидит на кровати. У нее темные длинные волосы, карие глаза, острый подбородок, внешне они с Арсом похожи, кажется, даже больше, чем с Маратом, хоть они и двойняшки.
— Вы кто?
Увидев нас, Ольга моментально ощетинивается. Подтягивает одеяло к груди.
— Зачем вы пришли? Где я? Где Марат? Что происходит?
Прилипаю спиной к стене и не могу пошевелиться. В горле образуется ком из слов и слез. Так страшно все это.
— Я, — Арс чуть хмурится, делает шаг к кровати, но, заметив, что Оля шуганулась, останавливается, — я пришел сказать, что привезу Марата.
— Правда? — девушка чуть подается вперед. — Когда? Можно я сама к нему поеду? Почему я в больнице?
— Тебе, кхм, у тебя…
— Простуда и ослаблен иммунитет, на улицу пока нельзя, — вмешиваюсь.
— Ты кто?
— Я? Я медсестра, — улыбаюсь, поправляя накинутый на плечи халат.
— Ладно, — Ольга кивает и отвлекается на включенный телевизор. Там как раз начинается сериал, в котором главную роль играет Мирослава Игоревна.
Ольга прищуривается, выглядит так, будто вспоминает или узнает свою мать.
— Вы знаете, кто это? — спрашиваю и замолкаю, когда сталкиваюсь глазами с Арсом. Он не то чтобы злится, но и не радуется уж точно.
— Актриса, это же сериал, — цокает языком Ольга.
— Ну да, — бормочу и замолкаю. Наверное, стоило молчать, в принципе.
***
— Поехали, домой тебя отвезу.
Арс нарушает молчание первым. Мы уже вышли из клиники. Стоим у машины. Пока спускались, не перекинулись и словом.
— А ты? — перекатываюсь с пяток на мыски.
— К Марату поеду, — прищуривается, достает сигареты, замечает мой осуждающий взгляд и убирает пачку обратно.
— Думаешь, сейчас в этом есть смысл? — спрашиваю на вдохе, касаясь кончиками пальцев его плеча. — Ночь уже.
После того, что я увидела в палате, в горле до сих пор стоит ком. Все это слишком…
То, что чувствует сейчас Мейхер, я даже близко представить не могу.
— Не знаю. Надо съездить. Поговорить.
— А если он не захочет ехать? — решаюсь все же озвучить свой вопрос. Судя по тому, что творится с Маратом, такой исход вполне может произойти.
— Притащу насильно.
— Так нельзя.
— Кому? Тебе или мне?
— Вообще.
— Иногда я удивляюсь, как ты можешь работать там, где работаешь.
Переглядываемся. Я не вижу у него в глазах какого-то злого умысла, не чувствую, что он хотел обидеть, но внутри мне больно. Он меня задел. Задел, потому что не знает, как трудно у меня все складывается на этой работе. Розовые очки разбились, а ожидания себя не оправдали. Может быть, родители правы и мне такая работа не подходит?
Нет, они вслух никогда подобного не произносили, но я же понимаю прекрасно, что они думают…
Отворачиваюсь, чтобы он не видел моего лица, но Арс словно чувствует эту перемену. Воздух становится еще тяжелее, и даже сердце громче стучит.
— Все нормально? — касается моего предплечья.
Часто киваю и так же дышу. Хватаю воздух ртом, пытаясь в очередной раз не превратиться в размазню.
— Май?
— Все хорошо, — часто киваю и наконец-то нахожу в себе силы посмотреть Арсу в глаза.
— А так и не скажешь.
— Ты решил устроить мне допрос с пристрастием?