— Думаешь, поможет?
Арс чуть приподнимает брови, мол, не знаю. Вдруг.
— Это было бы очень легко. Больно, наверное, физически, но слишком легко.
— Мы легких путей не ищем, я понял. Мы выбираем свободные отношения, — кривит губы.
— Это нормально. Сейчас это для многих нормально.
— Для меня нет.
— Но ты не сделал ничего, чтобы мне захотелось чего-то большего. Ты появился и постоянно меня обижаешь. Тыкаешь, обвиняешь, угрожаешь.
— Я… — замолкает, проходится пятерней по затылку, делая шаг в сторону.
— Ты, — киваю. — Ты приехал и решил, что мы продолжаем на том, где закончили, хоть и говоришь, что начинаем заново. Ты все еще там, в прошлом.
— Я не…
Он снова хватает воздух ртом и замолкает. Смотрит в окно. Между нами образовалось расстояние в несколько шагов, и оно напрягает. Мы словно кричим сейчас друг другу с разных уголков земли.
— Если бы я забеременела после того, что случилось в моей прихожей? Что бы было?
— А ты…
— Нет! — рявкаю, уже неосознанно. — Ты не думаешь о последствиях, никогда не думал. Живешь в своем мире каком-то. А мы, мы бы сделали несчастным еще одного человека.
— Ты так видишь?
— Сейчас да. Это не игрушки. Все это не веселое приключение. Это серьезно. Все, что было, есть и будет, серьезно. Я не могу так беззаботно, как ты, смотреть на жизнь, не могу позволить себе не думать.
Осекаюсь, тяну воздух носом. Может быть, мои слова сейчас звучат кощунственно, учитывая ситуацию в его семье, но я так чувствую. Чувствую и говорю о нас с ним. Там он может быть героем, может быть злодеем, может быть кем угодно, но со мной так не нужно. Я такую жизнь для себя не выберу. Никогда.
Возможно, правильнее бы было сказать все это вслух. Проговорить ему в глаза, но я просто гоняю эти мысли в своей черепной коробке и умираю от обиды. Дикой, неконтролируемой, от которой хочется реветь, орать в голос. А он молчит. Молчит и улыбается. С грустью, да. Но меня это не успокаивает. Ни черта уже не успокаивает.
Я не вижу выхода. Не понимаю, что делать дальше. Не знаю, как из всего этого выпутаться. Я себя уже не понимаю. И боюсь. Очень боюсь совершить очередную ошибку. Боюсь пожалеть, если начну рубить с плеча, но и вывозить все это на своих плечах… Оно мне не нужно. Совсем.
— Ты злишься, агрессируешь на все. На мое прошлое без тебя. Ты меня обвиняешь, но не имеешь на это морального права. Кудяков мое прошлое, и его не изменить. Всегда так будет. Это просто факт. Прошлое не стирается, но строится будущее. А ты упорно не хочешь этого замечать!
— Ты провоцируешь. Сама.
— Чем? Тем, что говорю правду?
— Ты придумала эти тупые отношения ради траха, несла тут какую-то чушь, приплела Кудякова, на хрен? Я не понимаю. Если ты хотела меня позлить и вывести из себя, у тебя получилось, ты прекрасно знаешь, на какие точки нужно давить. И я тоже знаю, — резко разворачивается и подходит ко мне вплотную. — Если мы продолжим кусаться, то будущее, о котором ты говоришь… Его просто не существует. Для нас не существует. Ты со мной переспала. Сама этого хотела, а теперь из кожи вон лезешь, чтобы отмотать все назад, но это, Майя, так не работает. Я сотню раз говорил тебе, что я тот еще мудак и совсем не хороший человек, которого ты хочешь из меня слепить. Это так не работает. Сама прими, пожалуйста, вот это настоящее. Прими сам факт того, что прошлое назад отмотать нельзя, чтобы поступить иначе.
Задыхаюсь. Смотрю на него и не могу ничем парировать. Он прав, я жалею о том, что между нами был секс. Жалею. Потому что не к месту, слишком рано… Слишком. Я была не готова морально…
— Знаешь, что я подумал, когда тебя увидел первый раз? Больная какая-то. А потом понял, что больной и ненормальный я сам. Пытался себя кроить, подстраиваться, но бл*дь. Это так не работает. Люди если и меняются, то не кардинально. Они себя уравновешивают, но остаются самими собой, как ни крути. Я правда старался. А сейчас просто не вижу в этом смысла. Потому что не понимаю…
— Чего не понимаешь?
— Почему я могу тебя принимать такой, какая ты есть, а ты меня нет. Да, у нас разный бэкграунд, отношение к людям, жизни и прочей фигне, но…
Арс хмурится, вытаскивает сигареты и уходит на балкон.
Не иду за ним следом, зажигаю свет над столешницей и наливаю себе воды. Делаю несколько глотков и чувствую, что плачу. По щекам скользят слезы. Всхлипываю. Вытираю их, а они все катятся и катятся.
Слышу, как хлопает дверь. Вздрагиваю. Усиленно тру лицо и чувствую, что Арс уже стоит за моей спиной.
— Не плачь, — целует в макушку.
Он касается губами моих волос, а я вспоминаю нашу поездку в Питер, я тогда была без шапки, дул сильный ветер, и Арс грел меня своим дыханием. Тогда было так хорошо. А еще было просто. Страшно, но просто. Мы были подростками.