— Я тебя люблю, Майя. Наверное, как-то неправильно, жестоко, может быть, но люблю и совершенно не хочу, чтобы ты плакала и расстраивалась.
Глава 18
Арсений
Проговариваю, и становится не то что легче, просто как-то теплее. Сказать ей, что люблю, было необходимо. Это ведь и правда так. Я от нее без ума. Я на ней помешан. Мне никто кроме нее не нужен.
Она появилась в моей жизни и затмила всех. Тогда, сейчас, всегда. Она мое солнце, путеводная звезда. Без нее темно. Без нее нет нормальной жизни. Я так долго надеялся, что смогу без нее, а потом увидел в том доме и осознал, что врал себе. Врал, чтобы самосохраниться. Чтобы не сдохнуть от всей той боли, что терзала сердце, душу…
— Люблю, — произношу снова, касаясь губами ее виска. — Так сильно…
У меня в голове часто крутилось столько красивых и хороших слов в отношении нее, но я никогда ничего не озвучивал. Пару раз, может быть… А так, молчал не потому, что стеснялся, и не потому, что мужики такой фигней не страдают, просто мне всегда казалось, что они никому не нужны. Эти чертовы слова. Достаточно ведь просто любить, а не задвигать пафосные речи.
Мне казалось, что достаточно просто любить. Я понял, что могу это делать, умею, но этого оказалось слишком мало. И сейчас, видимо, ничего не изменилось.
Мне хотелось верить, что любовь — это что-то безвозмездное. Что любят не за что-то, а вопреки, или просто так. Я и сам всегда любил Майю просто за то, что она есть.
А когда видел с другими, выворачивало. Вся моя любовь превращалась в коктейль из ярости, ядром которой был страх потери. Боль от своей неидеальности и понимания, что мы разные, не подходящие друг другу. Она просто болтала с каким-то придурком, без каких-то намеков, по учебе, блин, а мне хотелось крушить все вокруг. Тотальная ревность. Болезнь. Жуткий диагноз, который я до сих пор в себе не излечил.
Когда она только заикнулась про Кудякова, она словно махнула передо мной красной тряпкой. Понимаю, что специально сказала, назло. Я ее довел. Сам. Но потушить в себе этот пожар не смог. Наговорил ей всякой хрени и уже через минуту понял, что облажался. Снова.
— Не плачь, — повторяюсь, обнимая ее крепче. Она стоит ко мне спиной, напряженная, зажатая. И осознаю, что я сам в этом виноват. Тогда и сейчас был виноват. Просто отрицал, не хотел, не мог.
— Я схожу с тобой на то мероприятие, — шепчет и опять трет лицо.
— Спасибо, — растираю ее предплечья.
Занимательный факт. Я всегда был уверен, что мне не нужна чужая поддержка, пока не встретил Майю. Она показала, что это вообще за зверь такой. Протащила по этой неведомой дорожке так быстро, что я и заметить не успел. Но в голове отложилось. Стало приемлемым, в каких-то моментах необходимым.
Я всегда был сам по себе, а потом появилась она, и все изменилось. До сих пор меняется. Эти ощущения не передать словами, но, когда с тобой рядом человек, способный разделить не только хорошие моменты, но и плохие, — это ценно.
— Спасибо, что поехала со мной сегодня, — благодарю вслух. Потому что это важно. Сейчас и всегда таким было.
Майя поворачивается, и мы сразу сталкиваемся взглядами. Приходится убрать от нее руки на эти секунды, а потом снова в нее вцепиться практически мертвой хваткой.
Это, наверное, основа наших отношений. Моих с ней. Я в нее вцепился, что тогда, что сейчас, так сильно, что дышать трудно. Ей со мной трудно. Я это знаю и всегда знал, только вот, как облегчить эту муку, не имею никакого понятия.
— Подари мне мягкую игрушку, Арс.
Майя задирает подбородок, смотрит мне в глаза. Они у нее блестят. Они мой личный омут. Мое сумасшествие.
— Чего? — на автомате уже хмурюсь, потому что, кажется, будто словил слуховой глюк.
Мы скачем с темы на тему, завершаем разговор на полуслове, а потом продолжаем через пару дней, будто только-только остановились.
— Мягкую игрушку. Ты никогда не дарил.
— Ладно, — киваю. — Завтра.
— Нет. Пусть будет сюрпризом, — прижимает ладошку к моей груди. Она у нее горячая. И нос морщит. Как всегда. Так невинно, забавно, по-родному.
— Хорошо.
— И не кури в моей квартире. Даже на балконе, — шмыгает носом, надувая губы.
— Хорошо. Бросать только не заставляй.
— Я и не собиралась. Травись на здоровье, — закатывает глаза. — А к Марату лучше поехать завтра, — произносит уже серьезно, и я вздрагиваю. — Не смотри на меня так. Тебе нужно подумать, что сказать. Орать там матом вот совсем не вариант. Ничего из этого не выйдет.