Меня, вдруг, осенило, что если кто-то из друзей Макса узнает, с КЕМ он гуляет, его засмеют: мол, тут такая Наташа под боком, а ты с этой мышью возишься. Он и сам ведь меня мышью называл. Правда, звучало это совсем необидно, потому, что говорил он это таким тоном, будто произносил «крем-брюле».
И всё же моя фантазия упорно рисовала мне, что в дни, когда Максим гуляет не со мной, он не скучает в одиночестве. Подозрения и недосказанность отравляли даже воздух, которым мы дышали.
Этот разговор состоялся в октябре, на точно такой же дискотеке, которая свела нас год назад. Максим сам позвал меня в «нашу» каморку под лестницей. Я пришла туда на десять минут позже него и очень боялась того, что он скажет. А он, как обычно, притянул меня к себе, зарылся лицом в мои волосы, поглаживая меня по спине. Как обычно, но не совсем. Даже когда целовал, был словно не со мной: он явно о чем-то думал.
О чем-то или о ком-то. И скорее всего, о той, с которой он сегодня, разумеется, танцевал – о Наташе.
Меня трясло. Где-то на подсознании я понимала, что это конец. Он жалеет меня, рыцарь чертов, а жалость мне не нужна. Я должна была его отпустить.
- Макс, она… Она тебе нравится?
- Да, нравится. – Максим сглотнул и убрал от меня руки. Он даже не спросил, кого я имею ввиду. Он просто ждал от меня первого шага.
- В таком случае, я не вижу смысла нам дальше… - я запнулась, я боялась сказать это вслух. Но парень, стоящий передо мной, явно заслуживал определенности. – Я хочу сказать…
- Аня, - он хмурился и был напряжен, ему явно уже всё это надоело. Набрав в грудь больше воздуха, он сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться. – Давай останемся друзьями.
С дискотеки я ушла по-английски, не прощаясь, буквально через несколько композиций после нашего расставания.
Та же улица, та же осень, но теперь я иду домой одна. Я плакала тихо, без всхлипов, просто шла, а слезы ручьями стекали по щекам. Сегодня он пойдет провожать Наташу. И завтра, и послезавтра.
А мне предстоит научиться жить без Максима Калинина.
***
Она не знала, что я шёл за ней.
Как обычно, ушла одна, совершенно не беспокоясь о безопасности. Сегодня я сделал то, что должен: отпустил мою мышку из клетки. Её навязчивая идея о моей связи с Наташей была всего лишь предлогом, чтобы расстаться со мной – скорее всего, Аня просто устала от наших отношений, и тайм-аут был хорошим вариантом.
Она почему-то не считала себя красивой, а я был настолько неуверен в себе, что не спешил её переубедить – мне казалось, что девчонка задерет свой курносый носик и будет искать кандидатов поинтереснее. Но спрятать от других её потрясающие волнистые волосы, в которых горел огонь, и голубые глаза было невозможно - теперь к ней подбивали клинья сразу двое парней из нашего класса. Это страшно бесило, ревность точила меня понемногу – как вода камень, но было ли у меня право ревновать ту, которая в глазах других моей не являлась? Необходимо было дать ей возможность вздохнуть свободно, осмотреться и принять решение добровольно, без моего давления.
Сам не верил, что предложил ей остаться друзьями, но это было разумно. По моим расчетам, через пару недель Аня должна была ко мне вернуться, а благодаря статусу «друг» я буду знать обо всём, что происходит с моей малышкой.
Она вошла в дом и закрыла за собой дверь, а я стоял неподалёку и курил сигарету, дожидаясь, когда в её комнате загорится свет. А потом ещё одну, дожидаясь, когда свет в окне моей Ани погаснет.
Если бы я знал, что фактически отпустил её насовсем.
Глава 7
Проходя мимо витрины, я посмотрела на своё отражение. Светло-коричневые брюки и бежевое кашемировое пальто сидели неплохо, а вот волосы разметало ветром – они, как и мои мысли, никогда меня не слушались. Ну и пусть.
Несмотря на холод, мне почему-то не хотелось ехать на маршрутке. Идти пешком до моей квартиры нужно было минут пятнадцать - двадцать.
Перейдя улицу по пешеходному переходу, я в каком-то порыве решила сделать ещё один небольшой крюк и направилась в сторону площади Восстания: это добавляло ещё минут пять к моему маршруту, но я же никуда не спешу…