Эдриан с такой внешностью запросто мог бы работать фотомоделью – не исключено, что так оно и было. Да, белокурые, немного вьющиеся волосы и смазливое лицо вряд ли покорили бы всё женское население планеты, но определённую часть этой аудитории он бы точно зацепил.
Как зацепил мою Аню.
Я отложил телефон, на котором разглядывал его фотографии, и подошёл к окну. Город уже давно погрузился в сумрак и лишь сверкающие фонари напоминали о том, что он ещё не спит.
Если бы я не позволил ей уйти тогда, три года назад, то сейчас всё могло быть иначе. Совсем по-другому. Если бы…
***
Сентябрь 2013 года.
Если бы… Если бы всё в жизни было таким идеальным, как то, насколько подходили друг другу наши губы, как сладко сплетались наши языки! И этот вкус: я чувствовал острую потребность в её поцелуях уже так долго, что сейчас не верил, в реальность происходящего. Когда коснулся её, мне показалось, что сердце попыталось удрать: возможно, оно решило, что в Аниной груди ему будет лучше, чем в моей.
Мы целовались в фойе на первом этаже политеха - моей альма-матер. Не стесняясь, не прячась, у всех на виду. Это был не сон. Но и правдой это тоже не было.
Нет, поцелуй был более чем настоящий. Проблема в том, что всё это был спектакль для моей, к тому моменту уже бывшей, девушки – Леры. Аня всего лишь мне помогала. Как друг.
После нашего расставания 3 года назад на октябрьской дискотеке в школе, этот статус так и не изменился ни на что большее – прилип, как банный лист к … округлостям ниже поясницы.
Я сам её отпустил, сам предложил дружбу, сам и расхлебываю. Помните, я рассказывал, как двое из нашего класса, пытались понравиться Ане? Ничего, такие, ребята были. Вернее, их у Ани и не было – отшила она их друг за другом. Я радовался, я надеялся, что теперь Аня вернётся ко мне.
Но однажды, придя в школу, я заметил, как её за руку держит Леша Свиридов. Тот самый, ничем не примечательный новенький, который влился в наш класс вместе с Наташей Бариновой. Хороший выбор – ничего не скажешь: мелкий, хлипкий…
Бл*дь, я на мальчиков не заглядывался никогда, конечно, и не оценивал их внешность, но этот - реально страшный. Моя мама про таких говорила: «Пыльным мешком из-за угла пришибленный». Правда, гаденыш, умный и начитанный: уж с ним точно можно было вести разговоры «о вечном». Бесило то, что они не скрывались ни от кого. Спасибо, что не целовались! А на некоторых предметах, где преподаватели были лояльны к рассадке учеников, они даже сидели вместе. Добровольно.
Я почти две недели приглядывался к этому безобразию, пытался понять, что она в нём нашла. В результате понял только одно: мне этого не понять никогда.
И я отпустил ситуацию. Стал гулять с другими девчонками. С Наташей в том числе, но не только. Девушки вообще странные существа; странные, но интересные. Кому-то нужно, чтобы ты был с ней одной. А кому-то, наоборот, льстит, когда наряду со Светкой и Ленкой, ты приглашаешь куда-нибудь и её. Да пофиг!
Главное, что каким-то чудом, мы с Аней наладили общение и стали друзьями. Настоящими. С поправкой на то, что я в ней по-прежнему видел самую лучшую и желанную девушку на свете.
Теперь мы не встречались, конечно, в прежнем формате, но созванивались регулярно, и болтать по телефону могли часами. Я мог позвонить ей с целью выяснить домашнее задание… и мы зависали за разговором о том, что сегодня было в школе, что происходит в жизни каждого из нас вплоть до возвращения родителей с работы. Как обычно: разговоры ни о чём, но обо всём.
Она могла позвонить мне на мобильный ночью, и мы два часа обсуждали причину её бессонницы.Я мог позвонить ей рано утром и, разбудив, напомнить, что нам сегодня к третьему уроку. А потом в школе делать вид, что вообще не понимаю причину её возмущений, а то, что она не выспалась – это вообще не ко мне, это претензии к производителю подушек. Или матраса.
Однажды она позвонила мне и проплакала в трубку почти час: рассталась с очередным своим гоблином. Нет, не с Лешей. Аня всегда находила каких-то полупокеров (я, видимо, был самым первым в этой цепочке), и мне всегда казалось, что они и мизинца её не стоят. Но желание девушки – закон. Правда, когда она сырость разводила, даже в трубку, я готов был убить кого-нибудь, стереть в порошок и развеять по ветру… Но Аня всегда просила только об одном: выслушать и посоветовать. В её жизнь не лезть, особенно с кулаками. Вот так.