Долго ли, коротко ли… Но, Лера, поступив на первый курс юридического факультета моего же политеха, очень быстро обнаружила, что вокруг полно ребят, мягко говоря, гораздо более обеспеченных, чем я. На занятия такие парни приезжали на дорогущих тачках, одевались в брендовые шмотки, сверкали айфонами и приглашали девушек в клубы. Они чуть ли не ежедневно ходили в эти замкнутые помещения с сумасшедше громкой музыкой, морем алкоголя и наркоты. Я два месяца мог жить на те деньги, которые эти «хозяева жизни» прожигали за одну такую вылазку в клуб. У меня не было богатых родителей, и таких возможностей на тот момент тоже не было.
В общем, Лера решила, что она от меня устала. Правда потом я узнал, что как раз за день до нашего расставания, она, не покладая ног, желудка, а может и чего-то ещё, «трудилась» в одном из таких клубов с одним из таких мажоров. Поэтому усталость могла быть и не связана со мной напрямую.
Конечно, глупо говорить, что я обрадовался тому, что меня просто променяли на несуразное существо с… толстым кошельком. Самолюбие, гордость, ну и далее по списку не позволяли мне так просто смириться и положить на всё большой и толстый… Но во всей этой ситуации был весьма ощутимый плюс: был прекрасный повод позвонить Ане Зориной. А для чего тогда ещё нужны друзья?
Мы встретились с ней в перерыве между лекциями. Шла последняя неделя сентября, в город пришло бабье лето, и теплая погода позволяла не слишком усердствовать с одеждой. Я всё лето не видел Аню, а в начале учебного года был занят Лерой: ведь она только поступила, и приходилось быть её поводырём в бесконечных коридорах политеха. За это время мы с Аней только созванивались раза три по пустякам.
И вот она идет ко мне, сидящему во дворе её лингвистического университета на скамейке, по небольшой аллее из едва пожелтевших молодых клёнов. Эту аллею, как и эту скамью, мы облюбовали ещё на первом курсе: деревья тогда только посадили, а деревянную площадь соприкосновения со студенческими задницами покрасили. Сколько мороженого и шаурмы съедено на этом месте, сколько шуток рассказано, сколько оставлено нервов перед экзаменами. Сколько жадных взглядов брошено на любимый профиль… и оставлено без внимания.
Сегодня на Ане короткая темная юбка, черные полусапожки на молнии, расстегнутый ярко-синий плащ, едва доходивший до середины бедра. Волосы распущены и переливаются на солнце. А глаза…. Ох и глаза у этой ведьмы! Нет, не зелёные, конечно, но приворожить могут любого «на раз». Сейчас Анютины глазки чуть светлее, чем её плащ. А ещё в них читается радость.
Я поднимаюсь навстречу к ней и чуть вытягиваю руки вперед.
- Ммм, я надеюсь, ты улыбаешься потому, что очень рада меня видеть? – Аня закатывает глаза, строит недовольную гримасу, но всё же обнимает меня.
- Конечно, Калинин. Я жить без тебя не могу, только и жду, когда же ты, красивый и жутко обаятельный, бросишь свою эту… Ну как её?
- Леру?
- Ах, да! Жду, когда ты бросишь свою Леру. Вот, – улыбается и протягивает мне конфетку. Шоколадную.
- Аня, это какой-то прямо толстый намёк: перед тем, как я тебя в 9 классе соблазнил - тоже конфетами забрасывал.
Она смеется, но… Грустно как-то смеется, будто и не до смеха вовсе.
- То же мне – «соблазнил». Так, поматросил и бросил. Ешь, давай, лишняя глюкоза в организме бывает только у диабетиков.
- Я, между прочим, уже… - начинаю говорить и сам ухохатываюсь над тем, как из Аниного рта чуть не выпадает частичка шоколада – она, видимо, была впечатлена признанием.
- Ты уже диабетик?!
- Я уже бросил…
Только конченый псих мог провести пальцем по её нижней губе, чтобы стереть остатки шоколада, а потом этот же палец облизать. И этот псих я.
Аня смотрит на меня так, как смотрела когда-то в кабинете истории под портретом Ключевского: недоуменно, с широко раскрытыми глазами, хлопая ресницами. Смотрит, но не отталкивает – просто молча наблюдает. А я спешу поправить сам себя:
- Вернее, не я её бросил. А она меня.
Оцепенение прошло, она встрепенулась, её брови сначала взлетели вверх, а потом вернулись на свое место: Аня прищурилась.
- Она?
- Угу.
-Бросила?
-Угу.
-Тебя?!
- Ну да. А что?
- Бывают же дуры…
- Угу, – киваю уже нарочито. Может до неё дойдет, что она в их числе?
Нет, не поняла. Или сделала вид. Вместо этого вздохнула и ободряюще улыбнулась.
- Забей. Ты не первый и не последний, кого бросают. Может, это и к лучшему.
А мне в этот момент пришла в голову идея. Как представлялось тогда – гениальная.
- Я бы и рад забить, но…Ты же понимаешь: чувства за один день не проходят. И я решил попросить тебя… дать мне дружеский совет.