- Привет! Я не сплю. Ты что-то хотел сказать?
- Да, я, как ты и просила, пробил номер этого водителя. После того, как Валера отвёз вас с Максимом в аэропорт, он звонил по номеру, с которого тебе угрожали, - пазл сошёлся, картина ясна. Я зависла на несколько секунд, слушая, как бешено в груди бьётся сердце. - Аня, ты тут?
- Да, да… Глеб… - это была последняя попытка, надежда на то, что он хотя бы сейчас ввяжется в борьбу. – Ты по-прежнему считаешь, что ничего не стоит предпринимать?
- Нет, - непреклонный и уверенный ответ. – Ни мне, ни, тем более, тебе. Мы просто выжидаем.
Да, у моря погоды.
- Ладно, до связи! – конец разговору и иллюзиям.
Время ускользало, мне нужно было торопиться, ведь чем раньше выйду, тем раньше… Тем более вероятно, её застану. Вчера вечером Вероника скинула мне два адреса: один из них – квартира Яны недалеко от площади Восстания, а второй – загородный дом Зимовских. Я очень надеялась застать Яну в городской квартире, но не исключено, что мне придётся брать такси до Сеченовки – поселка, в котором располагалось её родовое гнездо.
Никакого огнестрельного оружия у меня не было, но я же, прежде всего, иду с ней поговорить, не так ли?
Нет, не совсем. Поэтому без колебаний кладу в сумочку перцовый баллончик и нож.
***
Я звонила в дверь уже минут пять, периодически прикладывая ухо к двери и прислушиваясь, есть ли в квартире хоть какой-то намёк на присутствие людей. Тщетно.
Из соседней квартиры вышел мужчина с ребёнком.
- Простите, Вы сегодня не видели Яну?
Мужчина удивлённо поднял на меня глаза и усмехнулся.
- Нет, я её уже давно не видел.
- Давно – это как давно?
- Ну, на этой неделе, по крайней мере, точно. Она на машине приезжает – красный «мерин». Вы посмотрите у подъезда: нет машины - значит, и хозяйки нет. Такие на автобусах не ездят.
- Да… «Такие» убивают людей… - я произнесла это на эмоциях, шёпотом, не подумав о реакции собеседника…
- Что, простите?
- Нет, ничего. Спасибо Вам! – уф, кажется, он не расслышал. Язык бы мне приклеить к нёбу!
Я выбежала во двор и огляделась: ни намёка хоть на какую-нибудь машину красного цвета. Что ж, пора вызывать такси. «Сеченовка, улица Пионеров, д. 14» - продиктовала я подъехавшему водителю черного «Рено». Ну, в путь!
До дома Зимовских я добиралась больше часа: сегодня пятница, и на выезде из города уже были пробки. Меня немного потряхивало, на глаза то и дело набегали неуместные слёзы – я должна держать себя в руках. Ради справедливости, ради памяти моего любимого.
Красивая улица с новыми коттеджами в другое время, при других обстоятельствах, обязательно порадовала бы мои глаза. Но сейчас мне было всё равно, что за окном – всё внимание приковал стоящий чуть поодаль от дороги, на некотором возвышении, огромный каменный дом из красного кирпича. Даже не видя издалека его номера, я была абсолютно уверена в том, кому он принадлежит. Красная кожаная сумка, красная машина, дом красного цвета… и руки по локоть в крови – очень органичное сочетание!
Расплатившись с таксистом, я вышла на улицу – как раз напротив дома номер 14. Издалека он казался невероятно большим, а сейчас, стоя у его ворот, я поняла, что дом только производил такое впечатление. По сути, его устрашающий размер – результат архитектурного решения: по как минимум трём его сторонам были расположены цилиндрические колонны, придающие этому строению грузность и монументальность.
Звонок в дверь – замечаю, что прямо надо мной сверху вниз смотрит камера то ли видеодомофона, то ли просто видеонаблюдения. Оставалось надеяться, что меня пустят внутрь.
Когда ворота издают непонятный пиликающий звук, я делаю шаг назад и вижу, как совсем чуть-чуть приоткрывается дверь, причём происходит это в абсолютной тишине с мерзким скрипом петель. Как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Толкаю створку ворот во двор и, войдя на придомовую территорию, закрываю её за собой. Дверь смыкается с ответной частью с характерным щелчком – путь назад отрезан. За что боролась…
Пока иду по мощёной дорожке к дому, пытаюсь разобраться в своих чувствах и понять, страшно ли мне? Да. Страшно, что Яна уже уехала из страны. Если она здесь – эта внутренняя дрожь имеет место быть только из-за предвкушения расплаты. В конце-концов, терять мне нечего.
Не успеваю коснуться ручки входной двери, как она распахивается передо мной. Вижу женщину лет пятидесяти, может чуть младше: черные волосы убраны в аккуратный пучок на затылке, на ней простое светлое платье и накинутый на плечи шерстяной платок. Карие глаза смотрят с откровенным любопытством – вероятно, это мама той, которую я так хочу сейчас увидеть, и смотрит она на меня так потому, что наше внешнее сходство её тоже поразило.