- А этот вопрос задай тому идиоту, который стрелял в тебя, а попал в него…
Я это услышала – он признался. Но проблема была в том, что в меня-то никто не стрелял.
- Видимо, Вы, Алексей Николаевич, слишком плохо формулируете техзадание для киллера. В момент выстрела меня рядом с Максимом не было. Если кому-то и предназначалась эта пуля, то точно не мне, - не имея возможности нанести ему физический ущерб, я хотела ударить хотя бы словами. Это сработало: он недоумённо уставился на меня, не веря своим ушам.
- Что ты несёшь, сука? Он стрелял в тебя, но промахнулся, потому что Максим в этот момент заслонил тебя собой… А, я понял! Ты пытаешься сбить меня с толку? Я же предупреждал тебя не связываться с Максом! Но нет – ты слишком тупа, чтобы почувствовать скорую смерть, - он был захвачен слепой яростью и кричал на весь дом, но на крик, разумеется, никто не пришёл. Хорошо, что поднимаясь с кресла, я держала свою сумку в руках – сейчас нужно было воспользоваться его состоянием и найти хоть что-нибудь. Лучше нож. В этот момент Зимовский плотно обхватил моё горло рукой и начал её сжимать. – Ну что, а сейчас чувствуешь?
Давление усиливалось, воздуха становилось всё меньше, в то время как паника, охватившая меня только сейчас, требовала большого поступления кислорода. Я бросила попытки нащупать содержимое сумки и попыталась хоть немного ослабить хватку его руки – бесполезно. Лицо Зимовского было искажено, зубы скрипели – он почувствовал свою добычу, и теперь не отступит. Ни за что.
Прости, Максим. Я не смогла.
Я понимала, что сейчас всё закончится. Понимала, что мама Яны не придёт на помощь. Понимала, что теперь, скорее всего, никто никогда не узнает, кто убил моего Максима. Это было невыносимо. Сил сопротивляться не осталось, я жадно хватала ртом воздух и ждала минуты, когда сознание меня покинет. Не дождалась.
Резкий звон разбивающегося стекла где-то сбоку от нас, такой же звук позади, сильный грохот со стороны коридора и шаги людей. А ещё крики: «На пол, бл*дь! Руки за голову!».
Зимовский опешил, не понимая, что происходит, но ослабил хватку. Я шумно вобрала в себя воздух и закашлялась – в этот момент грузное тело с меня стащили. Я попыталась встать, и тут же почувствовала чьи-то руки у себя на плечах. Дыхание жгло, из глаз катились слёзы облегчения - я даже посмотреть не могла на того, кто сейчас, легко взяв меня на руки, пытался унести подальше отсюда.
Меня вынесли во двор дома и усадили на скамейку под деревом – только сейчас, глотнув свежего воздуха и осознав, что всё позади, я смогла разглядеть своего спасителя.
Глава 40
Глеб.
А кого я ещё ожидала увидеть?
Он с беспокойством смотрел на меня, впиваясь взглядом в след от руки Зимовского на моей шее.
- Аня, ты в порядке? – я кивнула. – Разговаривать можешь?
Я могла только реветь. От того, что всё произошедшее с моим Максимом оказалось ещё более глупым и ужасным. А ещё от осознания: теперь убийца не избежит наказания. Всё-таки у меня получилось, можно немного расслабиться и попытаться хотя бы на сотую долю выплеснуть отчаяние от того, что ничего уже не исправишь.
Глеб сел рядом со мной и обнял, уже во второй раз подставляя дружеское плечо для моих рыданий. И как я могла плохо о нём думать? Гордись, Максим – у тебя очень хороший друг.
К нам подошёл врач и спросил у Глеба, где меня можно осмотреть: в доме, или в машине скорой. Нет, в этот гадюшник я больше ни за что не пойду!
После осмотра, едва выйдя из машины, я сразу натолкнулась на Глеба, держащего в руках мою сумку. Он хмурился и был чем-то недоволен.
- Ну, как?
- Гематомы будут, конечно, но ничего серьёзного.
- Ничего серьёзного, говоришь? А это что? – он злился, вытаскивая из моей сумки холодное оружие. – Ты что, решила сесть из-за этих засранцев?
- Мне всё равно, Глеб, - я вздохнула и опустила глаза, при этом совершенно не чувствуя себя виноватой. – Вот зачем мне жить, скажи? Жить и знать, что это всё из-за меня…
- Вот же, блин, связался! За эту твою самодеятельность с ножом меня самого придушат! А уж когда обнаружится синее ожерелье на твоей шее – мне вообще лучше будет уехать вслед за Яной.