— Я отдам тебе долг, как только у меня появятся деньги, обещаю, Сэм!
Собеседник видно не соглашается с Питером и бросает трубку.
— Черт!
Питер кричит и стучит ногой об что-то твердое. Я аккуратно разворачиваюсь и медленно иду домой. У Питера были долги, конечно же. Мы не жили богато, и у всех были долги. Видно потолок Питера достиг наших голов.
В этом была и моя вина тоже. Я должна была достать деньги, они нужны нашей семье как никогда. Единственный способ достать их — трек. Я не могу вернуться туда, ради Аарона. Нет. Это не вариант.
Аарон бы не был рад тому, что я собираюсь заработать деньги на том треке, где он чуть не погиб.
Нет. Я качаю головой и иду к себе в комнату. Я обещала Питеру, что не стану больше этого делать.
Уважай себя, Эмма, сдерживай обещания. А что если нет выхода? Питер делал мустанг для меня, даже не задумываясь, что у нас нет денег, хотя в основном все запчасти он приносил со своей мастерской, но это неважно. Важно то, что он много делал ради меня и Мии, а я могу сделать ради него что-нибудь? Разве важны обещание, когда на кану стоит выживание? Что если у Питера совсем дела плохи?
Да это уже неважно, машины у меня все равно нет.
Пока мой приоритет — завтрашний день, в котором была школа. Все знали, что случилось с Аароном Блэком. Все знали кто я ему была.
Вернуться в школу — трудно, особенно тогда, когда рядом теперь нет Аарона.
Питер довозит меня до школы, я сижу и собираюсь с духом, чтобы выйти из машины.
— Не переживай все образуется. В туннели всегда появляется свет, рано или поздно, — говорит дядя и одаривает меня теплой улыбкой.
— Я знаю, ты уже как-то говорил мне это.
Питер мотает головой в знак согласия, а я тем временем набираю в легкие побольше воздуха, мне кажется, что от этого становится легче.
Я выхожу из машины и хлопаю дверцей. На парковке куча припаркованных машин, около них стоят школьники, как только я появляюсь в их поле зрения, все взгляды останавливаются на мне. Черт! Люди начинает перешептываться и чуть ли не показывать на меня пальцем. Это был маленький город, а не Нью-Йорк, здесь каждый знал друг друга. Здесь все знали Аарона Блэка, его авария была новостью номер один.
Я стараюсь игнорировать взгляды, пытаюсь вспомнить все самые хорошие моменты с Аароном. В голове появляются картинки, где мы впервые проснулись вместе в одной кровати.
— Паркер, я знаю, ты не спишь.
Он провел своим указательным пальцем по моей голой спине, а я тем временем лежала на боку. Я не спала. До сих пор мурашки, когда я вспоминаю, сколько раз Аарон прикасался ко мне.
Столько замечательных моментов с этим человеком и столько слез…
Помню, как он привез меня пьяной с вечеринки, я так злилась на него, что он не поцеловал меня. До сих пор не могу понять, почему он этого не сделал.
Помню, как впервые села к нему в мустанг. Помню тот первый поцелуй, когда мы притворялись, что мы парень с девушкой… Его горячие губы. Я тогда так удивилась, от того, что он поцеловал меня.
Столько воспоминаний.
Я дохожу до главного входа, но в дверях сталкиваюсь с Оливией. Она как всегда прекрасно выглядит. Идеально уложенные волосы, макияж и аккуратно накрашенные ногти красным цветом. Сучка!
Она поедала меня глазами, ее лицо так и выражало: «Ой, Эмма, кажется, тебе пора домой».
Я захотела пройти мимо, но она загородила мне путь.
— Торопишься? — сладко произнесла она, выделяя каждую букву. Я театрально вздохнула и уставилась на нее самым злостным взглядом, который только был у меня в арсенале.
— А ты как думаешь? Ой, прости, ты, наверное, не умеешь думать, — я засмеялась, мой смех быстро стих, и я продолжила смотреть на Оливию.
Видно моя речь немного сбила ее с толку, но она быстро пришла в себе.
— Ой, ты такая шутница, Эмма. Сама придумаешь какую-нибудь ерунду, а потом целый час над ней смеешься. Я просто хотела сказать, что ты такая сильная, ты пример для всех!
«Пример». Это слово она произнесла громче, чем остальные слова. В ее голосе явно сквозил сарказм, ох, ну и дура же она! Мне же хотелось как можно быстрее убраться отсюда и попасть домой.
— Мне не нужна твоя похвала, — произнесла я, а следующие слова я произнесла тише, так, чтобы только Оливия могла их услышать, — Чтобы ты не задумала, Оливия, мне все равно. У меня нет времени на эти детские игры.
Оливия тошно засмеялась, вокруг нас начал собираться народ. Всем явно нравилась такая сцена, за своей спиной я слышала перешептывания.
— Ой, ну ты же теперь у нас такая взрослая! Когда я переспала с Аароном, я тоже стала взрослой!
Она уже кричала так громко, чтобы это могли услышать все. Вот сука! Внутри меня все закипало, я старалась сдерживаться, мне так хотелось врезать ей. Я даже представила, как я ударяю ее в лицо со всей силы кулаком прямо в нос, а потом отталкиваю ее! У меня так чесались руки, чтобы это сделать, но если я сделаю это, то Оливия выиграет, ведь она этого и добивается. Я решила сыграть по другому.
— Знаешь, что нас с тобой отличает? — спросила я, Оливия захлопала ресницами, вокруг нас все затихли, явно ожидая что же я произнесу.
Я расплылась в улыбке, сделала все усилия, чтобы все поняли, как будто меня совсем не тронули слова Оливия.
— И что же? — поинтересовалась Оливия.
— Ты шлюха, а я нет.
Я это произнесла на одном дыхании, так быстро, чтобы не передумать. Я толкнула ее плечом и прошла мимо. Я только что подписала себе смертный приговор. Оливия ни за что теперь не отступит! Плевать. Она сама напросилась. Не могла же я вечно слушать ее басни? Если не рисковать, то зачем тогда жить? Я слышу, как сзади меня раздаются громкие возгласы, Оливия кричит мне что-то вслед, но мне все равно.
Я сделала то, что и должна сделать. Теперь мой день не будет таким ужасным. Оливия заслужила это.
Пусть она придумывает план по моему уничтожению, но сегодня я ее заткнула.
Как только я подхожу к палате Аарона, я вспоминаю, как его родители просили меня оставить его. Как они могли сказать мне такое? Я тяжело дышу и захожу в палату.
Аарон лежит. Конечно, он лежал, он не мог делать что-либо другое. Я сажусь на кровать и беру его за руку. Она такая холодная и бледная. На лице Аарона почти не осталось ссадин и царапин, оно почти идеальное, но глаза закрыты. Он все еще в коме. Ничего не меняется. А я верю.
— Я не отпущу тебя, как ты тогда не отпускал меня, — тихо шепчу я, — Я держу тебя за руку, также, как и ты держал меня на том обрыве.
Слеза скатывается у меня с щеки, я обещала себе не плакать, но не могу, вспоминаю Оливию. Она настоящая сучка. Прошлое Аарона — это прошлое Аарона. Меня это не волнует. Если он спал с ней до меня, пусть будет так. Это в прошлом. Оливия специально делает это. Аарон сейчас со мной, поэтому остальное совсем неважно.
— Давай договоримся, — говорю я Аарону, — Как только я сделаю твой мустанг, ты очнешься. Ладно? Обещай, что ты очнешься. Блэк, прошу! Обещай мне!
Я крепко сжимаю его руку и на мгновение мне кажется, что он сжимает мою руку в ответ. Мне лишь это кажется, но это так похоже на реальность. Пусть это будет знак. Он ведь мог сжать ее? Я знаю, он слышит меня. Пусть он в коме, но я читала, что, когда человек в коме, он может слышать, что происходит вокруг, но не может двигаться. Я уверена, он слышит меня!
— Обещай мне, что очнешься, — повторяю я, сквозь слезы, они катятся у меня по щекам, — Мы снова будем вместе. Я не отпущу тебя, ты не уйдешь без меня во ту тьму! Слышишь?!
Огромный комок подкатывает к горлу, я борюсь со слезами. Тыльной стороной ладони, я смахиваю с щеки слезы, но они все равно появляются там. Я обещала себе не плакать, но не могу. не могу не плакать, когда вижу Аарона с закрытыми глазами. Почему именно он? Почему все плохие вещи случаются только со мной?
— Ты должен, Блэк! Ради нас, я не сдамся, и ты не сдавайся…
Я отпускаю его холодную руку и встаю с кушетки. По телу бежит дрожь, я пытаюсь успокоиться, но не могу. Слезы все также текут по моим щекам, а затем падают на мои оголенные ключицы. Я так хочу, чтобы он очнулся прямо сейчас, если бы все это был бы только сон, а потом я бы проснулась и мы бы все еще стояли на том вираже. Аарон бы обнял меня, а затем бы усадил на капот своего мустанга. Но к сожалению, это не сон. Реальность — Аарон в коме. Я ничего не могу изменить, я могу лишь верить в чудо.