А потом я начал копать в нижней части прутьев.
У меня было три месяца, чтобы вырыть яму на свободу. Все, о чем я мог думать, только о том, чтобы пойти домой. Может быть, в первый раз я смог понять, почему Никки выбрала возвращение домой, а не вечную жизнь со мной.
Нет. Я никогда не пойму выбора, который она сделала.
ГЛАВА 11
Я отметил течение времени, и разрушение моих надежд в неделях.
Первая неделя: Когда я на самом деле думал, что мое пребывание здесь будет таким коротким, чтобы бессмысленно отмечать мои дни.
Третья неделя: Когда я должен был начать напоминать себе, что Никки была только галлюцинацией, только галлюцинацией.
Шестая неделя: Когда я обнаружил, что камни, держащие железную решетку на месте, выросли снова, несмотря на сорок дней, которые я их ковырял.
Десятая неделя: Когда крысы сняли достаточно кожи, чтобы я почувствовал, что мои кости торчат.
Двенадцатая неделя: Когда я начал просить судного дня, и моей собственной смерти.
ГЛАВА 12
Сейчас.
Судный день.
Я использовал острый камень, тот, о котором я так переживал в первую ночь, чтобы выцарапать очередную галочку на моем домашнем календаре на стене скалы. Линия была зубчатой. Было трудно найти энергию даже для того, чтобы держаться за скалу, это заставляло мои руки дрожать.
Не было никакой необходимости считать все отметки. Я знал, что моя новая линия доведет общую сумму до девяноста.
Девяносто дней в этой тюрьме. Девяносто галлюцинации с Никки. Девяносто полночей с крысами.
Камень выскользнул из моих пальцев, которые были скользкими от свежей крови, и приземлился в большую кучу подобных ему, каждый из которых был вырезан моими руками.
Все эти камни и все эти стены были ещё тверже, чем когда-либо. Может быть, камни тоже были галлюцинацией. Я лежал на спине и смотрел в потолок.
Неожиданно Никки легла рядом со мной. Девяносто первая галлюцинация.
- Начинаешь сомневаться в своем собственном рассудке? — сказала она.
Я знал, что она не настоящая. Но я все еще отвечал ей. Каждый раз.
— Ты бы тоже сомневалась, — сказал я. Она просто смотрела на меня так, как я всегда представлял себе реальную Никки, смотрящую на меня. Так, будто она говорила, что я единственная, кто знает тебя. — Я могу сказать тебе кое-что? — спросил я. Это ударило меня, я просил галлюцинацию дать мне высказаться.
— Да, — сказала она, щурясь в темноте.
— Я мечтаю держать твое сердце в своей руке, — хорошо, три месяца в аду сделали меня немного дрянным, но без этого не обошлось. Я сглотнул и вдохнул. — И у меня есть признание. Я не думаю, что я здесь, чтобы заменить тебя. Я думаю, что я здесь, потому что полагал, что это, так или иначе, приведет меня к тебе.
Никки посмотрела на потолок и поднесла руку ближе к моей, позволяя её мизинцу обернуться вокруг моего.
- Почему ты мне это говоришь?
Почему я говорю ей это?
- Потому что они собираются забрать меня в ближайшее время. Для моего суда. А кто-то должен знать правду.
Она усмехнулась.
- Ты ведь понимаешь, что оставляешь свое наследие призраку.
Я перевернулся на бок, лицом к ней. Она легла зеркально. Я поднял руку, ладонью к её, и она вложила туда свою.
— Может быть, призрак это самый безопасный человек, с которым можно поговорить.
Издалека я услышал тихий лязг, обычно мы слышали только звуки снующих маленьких ножек, бесполезных царапин камень о камень и наших собственных голосов. Это был новый звук. Я представил себе открытие каменной двери, путешествие по бесконечным коридорам и скрытые фигуры, пришедшие за мной. За справедливостью.
Я мог чувствовать, как время ускользает от меня.
- Они пришли за мной, — сказал я. — Все эти жертвы, вся эта работа, для одного слова, ответа, который не имеет никакого смысла. Это было все ни за что.
— Что это было за слово? — спросила она.
— Морфеус, — с горечью сказал я.
Она наклонила голову.
- Что это значит?
Я закатил глаза.
- Какое это имеет значение? Какое здесь может быть значение?
Она не обращала внимания на мои протесты.
- Морфеус это не просто слово. Это имя. Так кто это?
Я вздохнул, не уверен, что хотел играть в это.
- Морфеус был богом снов.
Она кивнула.
- Но ты знаешь, что нет никаких реальных богов в Нижнем Мире. Итак, что же Морфеус значит?
Что это значит? Я взял один из камней и бросил его в стену. Морфеус. Бог сновидений. Что я знал о снах?
— Сны являются ближайшим способом людей, чтобы добраться до Нижнего Мира, фактически не посещая его. Они небольшие ворота в наш мир для конкретного момента времени.
Никки задумчиво нахмурилась.
- Так это почти как мост.
Мост. Я никогда не думал об этом раньше, но Никки была права. А учитывая тот факт, что она была моей галлюцинации, я думаю, что я был прав. Мир сна был внешним проявлением внутренней энергии. Нижний Мир был большой версией состояния сна.
— Но что сны должны были сделать, что ты выжила?
Она пожала плечами.
- Я не знаю. Не говоря уже о снах в какой-то момент?
Да. Она сказала, что ей снится Джек все время. И когда он прыгнул в Туннели, он умолял ее мечтать о нем, как он мечтал о ней. И в последний раз, когда я видел Никки в ее спальне, ей снился Джек.
Что, если сны были мостами не только между мирами, но и между людьми?
Если сны были мостом… я обернул мои пальцы вокруг пальцев Никки.
- Я знаю, как ты выжила.
— Как?
— Джек давал тебе энергию все время. Он мечтал о тебе, создавал мост и питал тебя. Вот как ты выжила. Он был похож на… — я искал нужное слово. — Твой якорь, здесь на поверхности. Джек сохранял тебя живой.
Мало того, что Джек спас ей жизнь, занимая ее место в Туннелях, но он держал ее в живых, снабжая энергией через свои сны.
Отлично. Тут не было никакого сценария, где Джек, не отрываясь, смотрел на неё с таким восхищением, как дети любят Тора и Оптимус Прайм.
Я услышал далекий лязг тяжелых поворотов ключа в ржавом замке. Не так далеко, как первый звук, который я слышал.
Три месяца Нижнего Мира, когда я был здесь, почувствовались, как целая жизнь, а для Бессмертного, это о чем-то говорит. Я вспомнил, когда я пытался придумать мой глупый план побега, как если бы это случилось годы назад, а не месяцы.
Голоса эхом прокатились возле моей клетки. Я не мог видеть фонарики, так что они, вероятно, еще далеко.
Никки смотрела на меня внимательно.
- Теперь, когда ты знаешь ответ, ты можешь найти свою Жертву.
Я покачал головой и печально засмеялся.
- Я не хочу искать другую Жертву. Я не хочу кого-то еще. Я хочу только тебя.
Я понял истину слов только тогда, когда произнес их. Это была Никки, и только Никки. Как я мог делать вид, что это было о ком-то другом?
Может быть, я должен был слушать Макса с самого начала. Может быть, он как-то чувствовал, к чему моя навязчивая идея, в конечном счете, приведет. И это было навязчивой идеей. Как бы я ни пытался отрицать это, я знал это сейчас. Я пересек полмира, столкнулся с самыми опасными существами на поверхности, только чтобы прийти к этому выводу, который я, должно быть, знал все время.
Я не готов бросить Никки. И она, вероятно, будет причиной моей смерти.
Но я тоже привел её к смерти. Может быть, сейчас, когда моя смерть шла по коридору, я могу полностью понять, что Никки чувствовала эти последние несколько дней до Туннелей, обремененная знанием того, что конец близок.