— Часто с него всё и начинается, — произнёс Ваня, приблизившись, и его горячее дыхание опалило мои губы.
Глава 12
от лица Ивана
Встрепенулась-то как вся. Напряглась каждой мышцею. Губы слегка подрагивали. Интересно, что скажет на предложение? Я тоже буквально звенел напряжением. Я жаждал, чтобы она приняла его. С одной стороны. С другой стороны, не хотел. Только не она…
— Хм. Интересно получается, Ваня, — казалось, она нисколько не смутилась, — покупаешь, что ли?
— Не так грубо… — поморщился я, — но в этом мире всё продаётся и покупается.
— И сколько же я стою по твоему мнению? — её взгляд оттолкнул меня холодом, и я присел в своё кресло.
— Леночка…
— Ты сам завёл разговор о рыночных отношениях… — девушка пожала плечами, как будто мы были на бирже, — так отвечай.
— Ты ставишь меня этим вопросом в тупик… хм, я не обижу тебя.
Лена слегка склонила голову в сторону, рассматривая моё лицо, на котором отразилась оторопь.
— Ты говорил, что не веришь в любовь. Расскажи мне, что случилось. Почему? — настойчиво.
Зря я завёл разговор о такого рода отношениях с няней моей дочери. Но мне был привычен этот формат отношений. Я всегда получал ту женщину, что хотел. Женщина получала адекватную компенсацию. Ничего личного. Но Лена мне нравилась. Даже очень. Она выбивалась из вереницы всех предыдущих пассий.
Мотнул головой и сглотнул вязкий ком, неожиданно застрявший в горле.
— Ты всех так покупаешь? — не дождалась ответа на свой вопрос.
— Кто продаётся, — слова слетели с губ неожиданно, а Лена уже победно улыбалась.
Девушка нарочито медленно поднялась с кресла, и теперь пришла её очередь склониться ко мне. Заворожила мягкими, сладкими, как тянущаяся карамель, движениями. Один только её запах заставлял член напрягаться.
— Скажи, почему ты рванул в Москву… за мной? — хитрющая улыбка, самодовольная.
Можно было бы воспользоваться. Девочка-то молодая, неопытная. Но неглупая и явно заворожена моей игрой. Губы: сочные, влажные, возле моего лица. Она тоже играла! Кошечка, впоследствии обещавшая отрастить острые коготки…
— Я… — и сглотнул, чаще задышал, — ездил туда по делам, — стоял на своём: не будет Иван Беркутов под женщиной, сверху только.
Лена резко выпрямилась.
— Ты такой же, как… Вадим. Но при власти и деньгах. Только вот не на ту нарвался, мне твои деньги не нужны. Спи с ними, люби их. Мужик ты фактурный, любая будет рядом с тобой. Любая, кому нужны деньги! — и собралась развернуться.
Я остановил её за руку и встал.
— Лена, — только это мне и удалось вставить, девицу несло.
— Ты обещал меня не трогать… — прошипела она, и я резко разжал ладонь, выпуская её из своей, — привык покупать?! Вот тебе наш рабоче-крестьянский фак, — и подняла средний палец, — работать я у тебя за свою зарплату буду, не потому что я так в ней сильно нуждаюсь, слава небесам, отпала необходимость, а потому что Полиночка у тебя замечательная и ей требуется женская рука, ласковая, не хочу, чтобы он выросла такой… как ты! Так и знала, что ты извращенец. И ночевать я в этом доме никогда не буду. Ездить буду домой…
— Лена, это глупо очень, а вдруг Полине, что-то нужно будет?
Девушка тяжело вздохнула и отрицательно мотнула головой.
— Хотя бы сегодня, — предложил я, — куда на ночь глядя?
— Сегодня, — сквозь зубы пробурчала девушка, — но в нерабочие часы у неё будешь ты. Может, тогда у тебя будет немного меньше времени на… «нянь», — последнее слово прозвучало как женщина низкой социальной ответственности.
Девушка выпорхнула из моего кабинета, как пташка на вольные хлеба. А я, словно чокнутый, улыбался от уха до уха. Затем взял в руки телефон.
От лица Лены
Злая, я вбежала в себе комнату и тут же заперла её, с такой же злостью натирала своё тело мылом в душе и с остервенением чистила себе зубы. Каков нахал! Привык так себе покупать любую! Ничего! На мне обломится.
Потом осторожно прошла к Полине, послушав мирное, успокаивающее посапывание, решила, что утро вечера мудреннее, и легла спать. Загадала на жениха — всё же новое место, одновременно костеря губернатора на чём свет, уже засыпая, надеясь отдохнуть от него хотя бы в сладком небытие, но не тут-то было.
Ваня и там меня достал, проделав со мной всё, что обещал в моём доме, на сеновале. А проснулась я от собственного стона и села в кровати всё ещё под впечатлением дрёмы. Под одеялом сорочка сбилась до самого верха, а между ног сладко пульсировало. Я прикрыла глаза ладонями и вздохнула.