Если не сбросить напряжение, то скоро сперма из ушей потечёт. Но не хочется никого, кроме неё. Как волку, вышедшему на охоту, выслеживавшему лань, хочется отведать сочного мяса, так и мне её. Стрела на её двор приземлилась, вот что хочешь, то и делай, её подавай. Разложил бы прямо на кухонном столе…
И в её спальне камера установлена. Сегодня под утро уж не эротический ли сон снился: ножки раскинула, грудь ласкала, сорочка задралась до шеи. Ей только меня там не хватало сверху да между податливых бёдер, быстро вбивающегося в её сладкую дырочку… А когда спросил как спалось — покраснела вся. Обо мне сон её? По ней и не скажешь, гордая вся, но тем и слаще победа, тем слаще будет её покорность, тем слаще поцелуи, тем желаннее ласки…
В дверь вошёл подчинённый и смущённо переступил с ноги на ногу.
— К вам там женщина просится на приём, говорит, что Полину хочет видеть, — помощник попробовал улыбнуться, затем потупился.
— Твою же мать… — выругался я, — что ей здесь надо? — весьма грубо, секретарь ссутулился весь, пытаясь спрятаться за плинтусом, — зови, — раздражённо и обречённо.
В кабинет вошла неопрятная женщина, половина лица спрятана под кепкой, худая до изнеможения. Помощнику кивнул и тот быстренько ретировался за дверь.
— Мать твою, Настя, ты чего сюда припёрлась? Совсем охренела! — я был вне себя от ярости, буквально закипевшей в моей крови.
— Я давно не видела доченьки, — проговорила женщина, в лице которой всё ещё сохранялись остатки красоты, дёрганными движениями поправила рукава, натягивая их так, чтобы и ладоней видно не было.
— Как ты вообще сюда прошла? Как тебя охрана пропустила? — намылю шеи всем.
— Дочку бы увидеть? — она слабо осклабилась, жёлтая кожа на лице натянулась.
— Я присылал тебе деньги на той неделе, сумма немаленькая, — я не упрекал, констатировал факт, пытаясь хоть как-то приземлить зарвавшуюся женщину.
— Привык ты, Беркутов, всё на этом свете мерить деньгами. Бизнес процветал, а тебе всё мало, пошёл в политику и всё… Там же ещё больше — связей, бабла, власти, женщин. Дорогих шкур. Да? Я уже не нужна стала, — она повысила голос.
— Настя, — сквозь зубы процедил я, подошёл ближе, встряхнув, — спроси себя, кто первый изменил, м?
Женщина скуксилась, как будто лимон съела.
— Ты знаешь сам, Беркутов, ответ на этот вопрос. Когда вокруг тебя шлюхи табунами вертелись, и ты отвечал им взаимностью, я молчала. Когда забывал обо мне, сутками напролёт не появляясь дома…
— Настя! Ты себя слышишь, я работал на благополучие нашей семьи и всеми силами стремился преувеличить его, а то, что в губернаторы меня выдвинули, так если неглупая, то понимаешь, что к чему…
— Да похрен на это, на, Беркутов. Ты же знаешь причину, почему я спала с твоим другом… знаешь, и это больше всего тебя сжирает. Я права, губернатор? — она наслаждалась моею растерянностью, а я в глубине своего существа знал, что она и права и не права одновременно.
От лица Лены
Вечером, уложив Полинку спать, уехала к себе домой, так и не застав Беркутова. Работал наш губернатор на процветания области не покладая рук. Видимо.
Да только зря я надеялась, что мои проблемы уйдут с блокировкой бывшего и разделением работы и проживания у губернатора.
Среди ночи разбудил меня дикий крик соседки, а сама я едва смогла разлепить глаза. А открыв, сильно зашлась в кашле. Комната стояла вся в чаду, пламя уже вовсю «целовалось» с дверью, ведущей на улицу. Схватить я успела только телефон и попыталась пройти через кухню, но не смогла. Окна полыхали адским огнём.
Присела на пол и попробовала отползти через сени, но и там горело так, что мама, не горюй. Я металась по горящему дома и орала что есть силы. Затем закашлялась ещё сильнее и понимала, что ещё вот-вот и потеряю сознание. За околицей послышались мужские спорые разговоры, дверь слетела с петель, и я увидела его, устремлённого ко мне.
Глава 15
От лица Елены
Беркутов и ещё один из наших деревенских вбежали в горящую комнату, посреди которой на полу лежала я, сжимавшая в руке телефон, и кашляя, на глаза набегали слёзы. Мужчины, прикрывая рты тряпками и подняв меня на ноги, почти вынесли меня на улицу и как можно дальше оттащили.
— Мой дом! Мой дом! — орала я как сумасшедшая, кашляя, валяясь в траве, не дав ему помочь мне.
— Лена! — он своим окриком привёл меня в чувство и помог подняться на негнущиеся, слегка подрагивающие ноги.