– Зато есть другой, более значимый опыт, – парирую я. – Она умеют писать тексты, которые трогают за душу. А в нашем деле это очень важно.
– Любовные романы тоже трогают за душу. Но это вовсе не значит, что их нужно зачитывать на конференции, посвященной борьбе с загрязнением мирового океана, не так ли?
– Жанн, – вскидываю глаза на подчиненную, – зачем эта злая ирония? Если тебя не устраивает кандидатура Евы, скажи об этом прямо. Ни к чему в особо изощренной форме поливать ее грязью.
Бойчук слегка тушуется. Дергает подбородком и уже спокойней говорит:
– Я просто не уверена, что она справится, босс.
– Предлагаю дождаться первых результатов ее работы, а уже потом делать выводы, – произношу строго, тоном показывая, что прерия на эту тему закончены. – Еще вопросы?
– Вопросов больше нет, – чеканит Бойчук.
– Вот и отлично. Значит, расходимся по кабинетам и принимаемся за дело.
Жанна вскакивает на ноги и чуть более резко, чем обычно, собирает со стола папки. Стучит ими по столу, сбивая в одну стопку, а затем высоко поднимает голову и с непроницаемым видом удаляется.
Она невзлюбила Маркову с первого взгляда, но, думаю, в этом нет Евиной вины. Причиной всему банальное женское соперничество, которое существует на земле с момента зарождения человечества.
В чем-то я даже понимаю Бойчук: Ева и впрямь кажется недалекой легкомысленной блондинкой. Но, как известно, первое впечатление обманчиво: за кукольным личиком скрывается недюжинный ум и большое сердце.
Возможно, я излишне романизирую Маркову ввиду того, что она симпатична мне внешне, но все же склонен считать, что она достойно справится с возложенной на нее задачей. Иначе бы я просто не предложил ей эту работу.
У Евы хорошее образование. Она, несомненно, понимает современные экологические тенденции. И что самое важное – не боится озвучивать свое мнение вслух. В ее мышлении есть некая свежесть, которой так часто не хватает опытным политикам. Она думает смело, нестандартно и с юмором. Мне кажется, именно эти качества помогут написать ей действительно интересную живую речь.
– Ну а ты что скажешь? – кошусь на Федора.
– Я всем доволен, Максим Андреевич, – отзывается тот, едва сдерживая улыбку, которая так и норовит растянуть его рот от уха до уха. – По-моему, Ева замечательный специалист.
Ага, как же, специалист… В этом кабинете не я один зачарованно пялился на ее длинные ноги.
– Смотри, не влюбись, – предостерегаю с насмешкой.
– Ну что вы, – открещивается. – Никаких отношений на работе.
Точно. Никаких отношений на работе.
Надо почаще себе об этом напоминать.
Глава 12. Ева
– А как насчет такого: «Страну меняет народ»? – я театрально взмахиваю исписанными листами. – Звучит?
Рокоссовский поджимает губы. По лицу вижу, что ему опять не нравится.
Вот черт! А угодить этому перфекционисту гораздо сложнее, чем я предполагала! Мы сидим в кабинете уже битый час, так и сяк крутим один-единственный абзац и никак можем прийти к консенсусу. Рокоссовский бракует практически каждое мое предложение. Дескать, тут эмоционального накала не хватает, здесь смысл размыт, а эта фраза вообще к делу не относится.
– Нет, – задумчиво потирая подбородок, отзывается он. – Слово «народ» режет мне слух.
– Почему? – недоумеваю я. – Хорошее же слово! Понятное!
– Слишком простое. И как будто проводящее границу между разными социальными классами.
Максим Андреевич сидит в роскошном кожаном кресле, вальяжно закинув ногу на ногу, а я скачу перед ним, словно придворный шут перед королем. Выбиваясь из сил, накидываю всевозможные варианты, которые он со скепсисом отметает.
М-да. И на что я только подписалась?
– Ну а как тогда сказать? Страну меняет Мария Иванова, Петр Сидоров и все их многочисленное семейство? – устало вздыхаю я. – Так, что ли?
– Ева, я понимаю, что кажусь вам самодуром и педантом, но, пожалуйста, давайте без сарказма, – спокойно отвечает Рокоссовский. – Мария Иванова, Петр Сидоров и их семьи – это кто?
– Народ!
– Еще.
– М-м… Граждане, – развожу руками. – Россияне.
– Еще.
– Не знаю… Люди?
Максим Андреевич замолкает, явно обдумывая услышанное, а скрещиваю пальцы, мысленно молясь, чтобы это слово пришлось ему по вкусу.
– Страну меняют люди, – он произносит фразу медленно, словно пробуя ее на вкус. – А вот так, по-моему, уже лучше.
– Ну слава богу! – с облегчением выдыхаю я. – Теперь можем двигаться дальше?