— Утро доброе, — поприветствовал Иван присутствующих. — А что это Мартын с тобой случилось? Пол медленно поднимался и больно бил по лицу?
— Да нет! — хохотнул староста, — это супружница моя приложилась.
— А как же хвалёный опыт?
— Опыт опытом, так ведь и она ж со мной не первый день живёт, на мелочи меня поймала, когда я воду не из графина, а из вазы с цветами попил. Вы не подумайте, она меня не из-за выпивки так приласкала, а за то, что я ей соврать пытался.
— Знаешь, я убеждённый холостяк и, глядя на тебя, убеждаюсь, что мой выбор верен.
— Мужики может, хватит трепаться, — вставил своё слово волк, — мы должны были отправиться в дорогу ещё на рассвете. Ваня, мы отстаём от утверждённого графика.
— Да, ладно, успеется.
— А напомните-ка мне, куда вы так спешите, а тоя того, запамятовал.
— К Елене Прекрасной.
— Ах, да-да, припоминаю, — Мартын глянул на Ивана с нескрываемой завистью, — Бог в помощь. А она вам ой как понадобиться.
— Что всё так запущено? Или ты просто нам завидуешь?
— И то и другое. С одной сторону конечно охота на красу неземную посмотреть, а с другой, говорят никто из тех, кто к Елене в работники нанимался, нормальным не вернулся.
— А что с ними случилось? — насторожился Иван.
— Ну, как сказать…очумелые они какие-то, будто их поднять подняли, а вот разбудить забыли. Есть ещё одно странное обстоятельство, на женщин они даже не глядят, будто бабы не кровь с молоком, а так пустое место.
— Дела…правду говорят значит, что красота страшная сила, а только деваться нам некуда, — сказал Иван и добавил, — танкисты знают только слово "ВПЕРЁД!" назад ни шагу. Спасибо, Мартын, за хлеб соль, за крышу над головой, за слово доброе, да только почивать нам здесь с тобой не досуг, пора в дорогу отправляться.
— Ой-ли, — хитро прищурился староста, — а ты, Ванюша, часом ничего не забыл?
— Нет. А что не так? — не понял Иван.
Повисла неловкая пауза, Мартын с надеждой смотрел на Ивана, но тот только пожимал плечами. Тогда староста поднялся и отправился в сторону хозяйственных пристроек, там постоял, почесал затылок, кликнул уже известную всей честной компании Маланью, отдал её какое-то приказанье и, как только девка рванула обратно в дом, вернулся к своим гостям.
— Сейчас я тебе память-то подновлю, — усмехнулся мужик и многообещающе подмигнул, — а то ишь ты чего удумал. Сам к Елене под крылышко, а мне расхлебывай? Нет уж, нам чужого не надо, так что получите — распишитесь. Прошу заметить в целости и сохранности.
Мартына веселило то, что Иван с волком никак не могли взять в толк, о чём же это он. Поэтому староста всячески нагнетал обстановку подколками и смешками. Только когда хозяин дома хлопнул опешившего Ивана по плечу и указал на странную группу людей, двигавшуюся от пристроек в их направлении, до парня дошло, что же всё-таки здесь происходит.
От большого сарая под конвоем из трёх человек вели зелёную от злости Машу, замыкала процессию все та же Маланья с метлой наголо. Маша была явно не в духе, не способствовал хорошему настроению и тот факт, что её руки крепко накрепко были связаны за спиной. Девушку подвели к Ивану.
— Предатель, — прошипела она и отвернулась.
— Забыл про сестренку-то, а ещё брат называется, — вставила своих пять копеек Маланья, — хотя с таким характером как у этой девицы это не удивительно. Только уж вы Ванюша в следующий раз, уж если сильно допечёт, её где-нибудь в лесу дремучем оставьте, а то негоже такую пакость людям делать. Мы же вам ничего плохого не сделали.
— Не брат он мне, — зло сплюнула Маша.
— Не слушайте её, это она обиделась на меня, — сказал Иван и подошёл к Маше поближе, — сестрица, давай не будем ссориться, — с нажимом произнес он и заговорщицки подмигнул, — зачем выносить ссор из избы.
— Отойди от меня, предатель. Видали мы таких братьев. Люди, опомнитесь! Мы вообще не родственники, — продолжила упираться Маша.
— Нет. Ну, ты глянь на неё. От родного брата из-за ерунды отказывается, — возмутилась Малаша. — У нас бы за такое поведение ей бы давно показали, где раки зимуют.
— А и то правда! Так уж и быть оставь-ка нам сестрицу свою на воспитание, — весело блеснул глазами Мартын. — К твоему возвращению, как шёлковая будет, если вернешься, конечно, а не вернёшься, замуж выдадим.
— А вас это не затруднит, — с надеждой спросил Иван, надеясь таким образом на время избавиться от неожиданно объявившегося балласта.
— Чулан свободен, работы в поле валом — нам лишние руки в хозяйстве за радость.