- А вы меня Энни. Конечно, я и забыла о вашем положении, – она налила мне воды, – проголодались?
- Только с обеда, – не смогла я не улыбнуться. Напряжение стало потихоньку отпускать. – Не знаю, чтобы я делала без вашего портключа.
- Он уже оправдал себя добрую дюжину раз, – подмигнула мне Эни.
Я вздрогнула, когда хлопнула дверь подсобки, и в комнату быстрым шагом зашёл Тоби, и вскочила со скамьи.
- Цела? – спросил он, быстро меня осматривая. Ни улыбки, ни хотя бы доброго взгляда.
- Тоби, я…
- Мы домой, Эни, увидимся.
Я успела увидеть в его руке жёлудь, а другой он крепко ухватил меня за локоть. Тот самый, где ещё вероятно остались синяки от пальцев Поттера. Не успела я скривиться от боли, как мы уже стояли во дворе возле нашего дома.
- Тоби!
В его глазах был лёд:
- Иди в дом, Эль, мне надо смотаться за мотоциклом. Я быстро. И не дай Бог ты куда-нибудь уйдёшь!
Злой Тоби – это пострашнее злого аврора Поттера. Муж ещё ни разу на меня так не злился, а я-то не ценила! И когда он исчез, я без сил опустилась на ступеньку крыльца.
Рядом тут же оказался Данко.
- Маленький хозяин спит, – доложил он. – Я его покормил.
Я только кивнула, и домовёнок, понятливо понурившись, исчез. А я осталась ждать Тоби.
====== Глава 27 ======
Тоби появляется перед крыльцом хмурый и злой, и я сразу вскакиваю, потому что не может же он злиться бесконечно.
- Милый, я всё осознала, прости, пожалуйста!
- Эль, – он устало щурится и притягивает меня к себе за талию, – я просто переживал за тебя. Ты понимаешь?
- Конечно, понимаю. Меня Пифия позвала. Она рассказала много важного.
- Стоп. Кто такая Пифия? – отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.
- Это такая прорицательница, – вздыхаю, не зная, как объяснить лучше. – Она очень старая ведьма, и очень мудрая. Просто поверь, она мне всё рассказала про тот ритуал.
- Эль, погоди. – Тоби нежно убирает прядку с моей щеки. – Ты такая смешная, когда частишь. Давай пойдём в гостиную, и ты всё расскажешь.
- Лучше в мой кабинет, – улыбаюсь я. – Там уютнее и кресла очень мягкие возле камина.
- Тебе понравилось? – он явно ждёт похвалы.
- Ты просто чудо, Тоби! – мы целуемся, все обиды забыты, а муж на руках несёт меня вверх по лестнице.
И тут я вспоминаю про чашку.
- Тоби, я должна тебе сказать ещё что-то.
Он замирает на ступеньке и смотрит вопросительно-тревожно. Синие глаза напоминают предрассветное небо, когда сумерки только-только начинают таять.
- Ты очень любил свою чашку?
Он кривит уголок рта:
- Это был подарок моего кузена Грэма. Он погиб в двадцать лет. Это единственная память. Мы дружили.
У меня на глаза наворачиваются слёзы.
- Эль, ты что, плачешь? Брось. Я не сержусь, правда!
- Честно-честно?
- Честное пионерское!
Не успеваю я задуматься, откуда Тобиас знает про пионеров, как к моему плечу осторожно прикасается чья-то рука.
Я резко вскинула голову. Рядом стоял Данко и теребил в смущении свой рыжий чубчик.
- Миссис Эль, хозяйка! Вы тут сидите уже целый час. Я приготовил очень вкусный обед.
- Кажется, я задремала, – я провела ладонями по лицу и взглянула на домовёнка. – Тобиас не возвращался?
- Нет, хозяина ещё не было, – эльф качнул ушастой головой.
- А-а! Ты знаешь, Данко, я совсем не голодна. Честно. Я хорошо пообедала в лондонском ресторане. – Увидев огорчённую мордочку нашего домовёнка-матроса, я поспешила добавить: – Но, если ты мне принесёшь какой-нибудь пирожок, чашечку кофе и подушку под спину, я буду тебе благодарна.
Эльф просиял, и вскоре поставил мне на колени маленький деревянный поднос. Кофе в маленькой чашке из тонкого фарфора распространял дивный аромат. Пирожок с румяными боками так и манил, чтобы его скорее взяли в рот. Данко в последнее время любил нас побаловать пирожками.
Под спину мне подсунули подушку, а на плечи инициативный эльф набросил вязаный плед.
- Ветер холодный поднимается, – пояснил он.
- Спасибо! – я с блаженным стоном облокотилась спиной на подушку. Скамеечка на крыльце, хоть и удобная, но от жесткой спинки устаешь быстро. Не заметила, как затекли все мышцы. – Северус как? Не проснулся?
- Маленький хозяин встал сегодня очень рано и много играл. Он проспит ещё не меньше часа.
- Вот и хорошо, иди, Данко. Отдохни пока.
А Тоби всё не было. Я надеялась, что ничего не случится с ним, и с его летающим мотоциклом.
Я издалека вижу, какая неровная походка у мужа, и почему-то он является без своего мотоцикла. Вскакиваю со скамеечки крыльца, чтобы броситься навстречу. Как знала, что добром эти его отлучки не закончатся. Мне бы подбежать, но ноги не слушаются, и я стою с сильно бьющимся сердцем и не могу сдвинуться с места. И наплевать уже на его злость и свои обиды, лишь бы всё с ним было в порядке. И только когда он уже совсем близко, я вдруг понимаю, что он просто пьян, как говорится – в дымину. Взгляд толком не фокусирует, улыбается как-то нагло, иначе не скажешь.
- А чего ты тут… э-э, – он даже не пытается стоять прямо. Ворот на рубахе расстегнут, рукав почти оторван, одна пола заправлена в джинсы, а другая торчит. – Эль, а ты… меня это… любишь?
- Да, Тоби, – я сама понимаю, что виновата в его состоянии, но как же не вовремя он напился. – Иди спать.
- Зачем, – удивляется он, – день же…
И демонстративно задирает голову вверх, чтобы посмотреть на небо. Его тут же сильно кренит в бок, и я подскакиваю, чтобы поддержать. И вижу на подбородке след женской помады. Ни с чем не спутаешь.
К горлу подкатывает тошнота.
- Изменяешь, значит? – говорю спокойно, а в голове уже представляются красочные картинки. – Скотина!
Тоби непонимающе моргает, а я зажмуриваюсь, чтобы просто его не видеть. А сама вспоминаю бабушку, которая не смогла простить мужу измену, хотя и пыталась. А я всегда думала, если любишь – всё простишь. Но кто ж знал, что это так больно!
А муж, цепляясь за меня, вдруг опускается на колени, очень неудачно, почти валится на землю, кое-как выравнивается, прячет взгляд.
- Ничего не было, – говорит куда-то в сторону. А я-то думала, он прощения хочет попросить. – И я эта… женат. Отвали.
И его тут же выворачивает на мои кроссовки.
Я вздрогнула, открывая глаза. Боже! Только не это! Привидится же! Двор по прежнему пустой, и кажется даже птицы не поют. И где его носит? А вдруг в это самое время… Мне срочно понадобилось в дом, потому что пирожок как-то неправильно переварился. Спазмы прекратились лишь минут через десять, и я с трудом поднялась с пола, оторвав дрожащие руки от унитаза. Вот, а так радовалась, что нет никакого токсикоза. Умывшись и почистив зубы, вернулась на крыльцо. Закуталась в плед, чувствуя внутри опустошённость.
Не успеваю я устроиться в уютном коконе из пледа, как мотоцикл мужа бесшумно спускается с неба прямо перед крыльцом.
Тоби, спрыгивает и что-то берёт из корзины, притороченной к багажнику.
Когда он оборачивается, я восторженно ахаю, не в силах поверить глазам. Таких красивых букетов из разноцветных роз я давно не видела.
- Тоби! Ты что!
Муж опускается на одно колено, и я вижу, что он совсем не злится. В глазах светится ласка и немного грусти:
- Эль, я был груб и несправедлив. Ты меня простишь?
Я забираю букет и утыкаюсь в него носом. Дивный аромат цветов сводит с ума.
- Спасибо, милый! Я простила тебя сразу!
- Я знаю, что ты разбила чашку, – говорит вдруг он, осторожно целуя мою руку и не сводя с меня глаз. – Это память от бабушки, но я и без этого её помню. Так что не волнуйся.
- Тоби, нам бы поговорить, – я чувствую, как гора ответственности за чашку падает с моих плеч.
Он поднимается и протягивает мне руку ладонью вверх:
- Эль, отдай цветы Данко. Как тебе идея поговорить в домике на дереве?
- Чудесная идея, дорогой! Данко, пожалуйста, поставь розы в вазу, ту, что на каминной полке.
Я встряхнула головой, отгоняя глупые фантазии. О чём я думаю вообще? Очень сомнительно, чтобы Тоби ни с того, ни с сего подарил мне цветы. Видимо, в его семье это было не принято.