через полчаса товарищи испарились из больницы, а я продолжал лежать и смотреть в потолок, будто там какое-то захватывающее кино.
- вас выписывают, Ривкин ! ваши анализы в норме, будете жить долго и счастливо, если под машину больше не полезете. - зашёл Юрий Александрович.
пока я собирал вещи, зашла в палату Маша.
- я не хочу идти с ним никуда. - произнесла расстроенная девушка.
- с кем?
- да с другом вашим.
- он весёлый, вам понравится. - он не вы, Женя. с вами комфортно, уютно, а ему я знаю чего хочется.
- вы ошибаетесь. - глупо врал я, смотря в глаза девушке.
- вы теплее его от оттенка волос до души, у вас даже руки теплее, а у того лишь под глупых девочек заточены. я не такая, не думайте. мне очень жаль, что вы уезжаете. - она перевела взгляд на разложенные по кровати портреты Софьи и грустно улыбнулась. - удачи вам с ней, вы её точно заслуживаете.
- спасибо за всё, до свидания, Маша.
она ушла, на её месте лежал шоколад. это белый карамельный, такого я ещё не ел. так приятно было, что я пару минут сидел, глядя в пустоту, и улыбался.
я вышел на улицу, вдохнул летнюю пору, и запах апельсинов, которые чистил мужчина своей маленькой дочери.
нужно ехать домой. я сел в автобус, он был полон. но на самом деле он пуст, ведь там нет Сонечки. она бы раскрасила этот серый грязный автобус в самые нежные цвета только своим видом.
спустя месяц, я закончил институт и решил уехать из этого города. не хочу видеть эти улицы, лица и глупые автобусы, потому что в них нет и капельки Сони. мне стали неприятны люди, потому что они - не она.
я направился из очага сибирского мороза в культурную столицу, осенью устроюсь по специальности - педагогом.
я заселился в квартиру, где веяло прохладой и всегда пахло кофе из-за соседа, чья кофемашина стоит прямо на подоконнике.
первое, что я купил в новую квартиру - цветы. ими я заставил всю квартиру. купил множество роз в горшках самых нежных цветов.
вид из окна - супермаркет, кофейня и цветущая сирень, чему я радовался больше всего. она благоухала и с каждым днём становилась ещё прекраснее. солнце освещало всю мою худую квартирку, словно давая каждому предмету мебели напитаться энергией света.
сегодня утром я проснулся от того, что кто-то из соседей начал играть на фортепиано. да так умело и приятно, что я не стал засыпать, чтобы услышать всё. с мелодией клавиш я завтракал и умывался. овсянка казалась ещё насыщеннее и питательнее, а вода свежее. что-то прекрасное просыпалось внутри меня. один мудрый человек мне говорил «не люби себя в искусстве, а искусство в себе». искусство, внутри меня бушует, когда я слышу мелодии фортепиано, я хочу сделать что-то невероятное.
спустя 30 минут, я стоял в магазине, выбирая краски и кисти и холст.
лучшие масляные краски мне посоветовал консультант, он с большим интересом искал для меня ткань. парень, лет 25-27-и точно был на своём месте, я думаю. в его раскосых честных и добрых глазах отображалась преданность работе и любовь к книгам, о которых он говорил со всеми покупателями, интересуясь вкусами людей.
прибежав домой, я быстро разделся, заварил себе чай с запахом трюфелей и принялся делать наброски.
к вечеру я добился того, чего хотел, и попивая холодный чай,
кинулся переносить сделанное на новенькое девственное пространство из ткани.
всю ночь меня окружали чудесные цветы, красный свет ламп и плавный джаз. пластинки и магнитофон остались от прежнего хозяина квартиры, но я думаю, что он будет не против поделиться своими музыкальными вкусами.
работа шла весь следующий день и ночь. мне не хотелось особо пить, совсем не хотелось есть и спать. иногда доносилась мелодия знакомого фортепиано, от которого я улыбался, сам того не замечая.
вечером, следующего дня, я закончил роспись метрового полотна. белый квадрат заиграл розовыми, фиолетовыми, зелёными, красными, голубыми оттенками.
я вложил в рисунок всего себя. я рисовал сердцем. каждая линия и изгиб отражали мои чувства и мысли.
рассматривая свою новенькую работу, которая почти высохла, я пролил, по своей глупости, чай. именно в эту секунду зазвучало фортепиано. пришлось вывесить это на балкон. я думаю, никому особо дела не будет до тряпки, которая висит на пятом этаже панельного дома. со всей нежностью, будто держа собственного ребёнка, я цеплял на прищепки полотно, стараясь делать каждое движение предельно аккуратным.
после этого, посреди белого душного дня, я решил лечь поспать. всё бы ничего, но меня разбудил звонок в дверь.
посмотрев в глазок, я увидел за дверью мужчину престарелого возраста, который стоял в домашнем халате, его щёки были в морщинах и местами седой щетине.