— Да неужели?!
Смеясь, вышел он из авто, раскинув руки в стороны. И, как только Мария приблизилась, крепко обхватил ее, прижимая к себе. И целовались, смеясь. И такая легкость, такие эмоции, словно им по пятнадцать лет и нет за плечами четыре года непростых отношений…
— Спасибо, что не заставила меня долго ждать. Я так соскучился, — прошептал ей в губы Антон.
— Я тоже, — ответила и легонько поцеловала.
— Тогда сразу домой? — заглянул ей в глаза.
Мария только кивнула. И Антон без лишних слов повел ее к передней пассажирской двери, открыл авто, помог сесть.
Всю дорогу не умолкали, делились новостями и событиями за день. Настроение у обоих было просто замечательное. А когда уже подъезжали к дому, у Антона заиграл телефон. Он мельком глянул на экран и отклонил вызов. Возможно, ничего удивительного, за рулем же, но вот сменившееся выражение его лица заставило напрячься и Машу.
— Все нормально? — уточнила.
— Что? А! Да, — кивнул и снова замолчал.
Звонок повторился, но и в этот раз Антон отклонил. Третий звонок раздался, как раз когда припарковались. И он опять отклонил.
— Кто звонит?
— Мама, — будто выдавил из себя ответ, отстегивая ремень безопасности.
— Почему ты сейчас не ответил? Вдруг важное что-то?
— Нет, не важное, — проговорил скупо и вышел из авто.
Мария тоже отстегнула ремень и, как только Антон открыл дверь, вышла из машины. К дому, в лифте, а затем и в квартире их сопровождало молчание. Тяжелое, давящее… А еще раздавались звонки. Уже практически беспрерывно, будто на автодозвон поставили.
Войдя в квартиру, Антон, лишь сняв обувь, прямо в верхней одежде пошел в ванную. И, включив воду, ответил, наконец, на звонок.
Так, получается, что все, как и раньше, ничего не меняется. Впускать Машу дальше пространства «он и она» Антон не собирается. Иначе как объяснить эти шифровки?! Да никак! Маша точно знала, что он просто не хочет, чтобы она слышала его разговор с матерью. Правда, причина была непонятна.
— Что случилось? — спросила, когда Антон минут через десять вышел из ванной.
— Ничего, — буркнул в ответ.
— Антош, а тебе не кажется, что можно хотя бы поделиться со мной? Ты же о моих родителях многое знаешь, хоть и не хочешь знакомиться. Почему ты мне ничего не говоришь даже?
И спокойно же спросила, без наезда, слышно по голосу и по глазам видно, что волнуется. Но его все равно взбесило! Глянул так, что Маша аж отступила на шаг.
— Я тебя не прошу что-то мне рассказывать. Это твой выбор. Если бы я захотел, тоже что-то рассказал бы. Но я не хочу! Понимаешь? Не хочу! Тебя это не касается! Ну почему ты вечно хочешь все усложнить?! — сорвался на крик.
— Потому что полноценные отношения — это немного больше, чем просто секс, походы по клубам и совместный отпуск. Это еще и доверие, общие цели, решение проблем вдвоем, взаимоподдержка, ответственность. Это когда люди любят друг друга… — со слезами на глазах отчеканила каждое слово, но сдержалась, не заплакала.
Даже голос не повысила. Казалось, эмоции быстро вспыхнули, сжигая все силы, и погасли. Потому, не став дальше продолжать разговор, развернулась и пошла в ванную. Вот в душе проревелась, да. Больно…
На кухню, где так и сидел Антон, уже не выходила. Сразу пошла в спальню. Если захочет объясниться, придет. Но, исходя из того, что Мария так одна и уснула, разговаривать Антон не был расположен.
Глава 3
Через месяц
— Да, Ромка! Привет! Нет, не за рулем, говорить могу, как раз домой пришел, — снимая пальто, разуваясь, говорил по телефону Антон. — Так, слушаю внимательно! Мальчишник? Это дело хорошее! А у кого? Что? — удивился. — Подожди, а что на него нашло? Уж он точно не стремился связаться с кем-то узами брака! — хохотнул, направляясь в ванну. — А… беременна… — остановился посреди коридора. — Ну да, если уж залет, так куда деваться? От ответственности никто не освобождал… Сочувствую Пашке, — уже совсем невесело добавил. — Да, буду. А когда? Уже послезавтра? А, спешат… Ясно. Хорошо, тогда до пятницы! Сориентируешь по месту и времени проведения. Хорошо, Ром, давай!
Еще какое-то время просто смотрел на экран, а потом все же пошел мыть руки. Войдя в спальню, как споткнулся на пороге. В комнате, освещенной сейчас только светом из коридора, на кровати, свернувшись комочком, лежала Маша.