Таисия приказала:
— Раздевайся и на колени!
Проклятье, может, идея позвать госпожу была не так и плоха? Ну да, опозорился бы, как трусливый малек, но хоть при Аните та бы не зверствовала. Но все, опоздал уже. Сейчас Хозяйке противоречить — это уже настолько откровенное неуважение… и госпожа не спасет.
Раздеваюсь, встал на колени. Таисия достала какой-то пузырек и мазнула мне по члену. Вроде бы вначале я ничего не почувствовал. А потом она плеснула мне туда воды…
Как я тогда орал! Такой боли я никогда не испытывал — как будто все огнем загорелось, я в первый момент даже дыханием подавился от боли, а потом что-то кричал. Не помню — что, вообще ничего не помню, кроме дикой боли, от которой не знаешь, куда деться. Я будто ослеп, никого не видел, ничего не соображал, только боль везде.
Что-то я кричал, недолго, но, видимо, громко, потому что вбежал перепуганный Эмиль.
Анита
Крис был в невменяемом состоянии, он меня, кажется, и не узнал. Абсолютно голый, пытается как-то свернуться, закрыться, потом его от боли выгибает… Похоже было на какой-то страшный припадок и, главное, все — молча! Только хрипло дышит и губы кусает, уже кровь из уголков рта течет. Я даже не знаю, что делать, как подойти, сама чуть с ума не сошла от страха. Хорошо, что забежал Эмиль, буквально влетел в дверь и проскользил, по-моему, от самой двери на коленях к нам. Сует мне баночку иши и говорит, что надо смазать. Как смазать, если Крис в комок буквально свернулся? Вы пробовали развернуть сильного мужчину, когда он этого не хочет и, по-моему, просто меня не узнает и не понимает, что я говорю?
— Крис, Крис, успокойся! Сейчас Эмиль поможет, будет не больно! Только ты развернись, руки убери. Послушай меня, чем ты дольше ждешь, тем больнее будет! Ну, дай тебе помочь! — я уже не знаю, что говорить, силой, что ли, его держать? Только у меня не так много сил, даже вдвоем с Эмилем не справимся.
Тут, к счастью, Крис всхлипнул, задрожал и как будто обмяк. Я даже не знаю, может, и сознание потерял, но хотя бы Эмиль со своими баночками смог до него добраться.
Иши помогло. Не зря это средство бешено дорогое даже здесь и почти не известно за пределами Венги. Эмиль очень вежливо выпроводил меня из комнаты, когда стало понятно, что Крис приходит в себя и боль, вроде бы, прошла: «Госпожа, госпожа, ему уже лучше, давайте я приведу его в порядок, не надо вам на это смотреть».
Крис в тот день еще даже успел поприветствовать Старшую Хозяйку по всем правилам идеального раба: на коленях, опустив глаза, с лицом, абсолютно не выражающим никаких эмоций.
А наутро он не смог встать с кровати. Опухли руки, ноги, выкручивало суставы и даже дышать было больно.
— Лимфоузлы, — сказал срочно вызванный лекарь, — возможно, так организм реагирует на стресс. А возможно, это аллергия. Он не ел никакой непривычной пищи? На всякий случай я дал ему антигистаминное.
Не слишком-то он успокоил Аниту.
«Это я бы и сама могла — дать антигистамин. А что же делать, если не поможет? Похоже, первая догадка как раз верная — стресс.»
Таисия чувствовала себя не очень хорошо — в этот раз она ошиблась. Невзирая на свой возраст — ведь уже не глупая девчонка только после лагеря госпожей, на свой немалый опыт… Зачем она решила переделать этого инопланетника, перевоспитать его? И ведь он вел себя на удивление адекватно; по рассказам подруг, у которых недолгое время (главное слово здесь — недолгое!) были в гаремах инопланетники, те совсем безнадежны и необучаемы. А этот старался, и госпожу свою он ни за что бы не подставил, все бы ради нее сделал.
Действительно, на нее какое-то затмение тогда нашло, еще и яд испробовала — даже для привычных зверьков жесткое наказание. Что она будет делать, если зверек умрет? Мало того, что он еще даже месяца на Венге не пробыл и от ДИСа проблемы будут, так ведь с таким трудом найденная наследница тогда точно с ума сойдет.
С Таисией давно не случалось такого, чтобы здравый смысл ей изменил. Самой, что ли, захотелось этого зверька повоспитывать и сломать? Может, зря она давно не притрагивалась к наложникам, надо выбрать какого-нибудь зверька себе по вкусу и поиграть.
А этот… Он вызвал у нее невольное уважение тем, как вел себя после наказания: глаза в пол, голос идеально ровный, без эмоций, положенное обращение от зубов отскакивает, на колени мгновенно опускается — и при этом она не так глупа, чтобы не догадаться, что это игра на публику. И так играть он будет столько, сколько нужно. Хитрый зверек, опасный. Но в ее положении — нужный.