Крис даже и не пытался кого-то остановить, сразу бросившись к товарищу. Тот растерянно озирался, держа у лица уже полностью окровавленные ладони и явно не зная, что ему делать. Анита отмерла и тоже бросилась к нему.
Женщины-полицейские (все-таки очень непривычно видеть полицейскую форму исключительно на женщинах) появились внезапно. Анита подняла голову — и наткнулась на сурово-обеспокоенный взгляд спортивной блондинки.
— Госпожа, вы не пострадали?
— Нет, со мною все в порядке, но моему мужчине нужна помощь. Где здесь ближайшая больница?
— Мы сейчас пришлем вам аэрошку. Вы будете заявлять на нападавших? Сможете их описать?
«Н-да, полицейские, как всегда, вовремя. Причем на любой планете. Хотя за аэрошку спасибо.»
Раненого усадили в аэрошку, полицейские задали координаты больницы и еще раз поинтересовались, не будет ли госпожа заявлять на инопланетников. Анита отказалась. Бессмысленная затея. Ничего страшного ей и ее спутникам эта компания не сделала, хотя она прекрасно отдавала себе отчет, что повстречайся эта развеселая компания одинокой девушке и не на Венге, все могло бы закончиться печальнее. Ладно, не стоит об этом думать. У нее на руках раненый, им надо заняться.
Крис уже «занимался» Эмилем, ощупывая его лицо, тот морщился, но героически терпел. Он действительно был больше напуган самой ситуацией, чем своей травмой. Кажется, нос не сломан, просто от удара кровь пошла.
Эймийлио
Я не знаю, как я должен был сегодня поступить. Ни в одной книге или Кодексе не говорилось, как поступать, когда к твоей госпоже неуважительно обращается мужчина. Такого просто не может быть.
Поэтому я действовал так, как действовал. Не знаю, буду ли я нужен своей хозяйке с разбитым лицом и будет ли она меня лечить, тратить деньги…
Влюбиться в свою госпожу и, кажется, в своего Верхнего — большей глупости не может совершить наложник, причем понимая, что рассчитывать ему не на что — Возраст прощания почти рядом, кто таких выбирает… Я не настолько наивен, чтобы думать, что надолго удержу интерес красивого инопланетника, а госпожа… Ее желания вообще как бабочки, такие же мимолетные и быстрокрылые.
Когда госпожа сказала, что берет Кристиана своим мужем, я обрадовался. И долго старался себя убедить, что радуюсь просто потому, что не придется ложиться неизвестно под кого. Хотя я, наверное, теперь не стал бы безропотно прогибаться под любого, кто выше меня по статусу или сильнее. Отвык уже; к тому же я смотрю на Криса и завидую его характеру.
Анита
Эмиль меня все-таки удивил. В драку полез, а мне казалось, что идеально воспитанные наложники такого не делают. Явно Крис плохо влияет. Да шучу я, шучу, я только рада — оживает наконец мальчик, еще осталось убедить, что я не спишу его со счетов даже с синяками, делающими его здорово похожими на енота. Он бы меня гораздо больше разочаровал, если бы в сторонке стоял, боясь вот так по лицу получить.
Я зашла к нему в комнату узнать, как дела. Видимо, ему уже разрешили вставать, потому что он стоял перед зеркалом и сосредоточенно рассматривал почему-то свой живот, явно видя там что-то недоступное мне. При этом так увлекся, что не услышал моих шагов.
— Солнышко, ты увидел у себя лишнюю складку или сто граммов лишнего веса? Ух ты, а сколько косметики здесь стоит! — я не смогла удержать свой ехидный язык.
Наверное, надо было осторожнее оповестить о своем приходе, потому что от неожиданности он чуть не подпрыгнул, напомнив застигнутого на месте преступления кота, а потом тем же кошачьим прыжком попытался принять упор лежа.
— Так, отставить, отставить. А то ты сейчас сам себе нос себе разобьешь или на сторону свернешь. Успокойся.
Тут до Эмиля дошел смысл произнесенных ранее слов, и он расстроенно произнес:
— Простите, госпожа, я не слышал, как вы вошли. Я уберу здесь все, если вам не нравится… — его голос погас, он не очень понимал, чем расстроил хозяйку, но готов был все исправить.
— Не расстраивайся, солнышко. Я просто пошутила. На континенте у мужчин не принято так ухаживать за собой, но отношение венговских мужчин к своей внешности мне нравится больше. Мне нравится, что ты ухаживаешь за собой и хочешь быть красивым и желанным для меня. Не надо ничего убирать, оставь все свои баночки на месте. И — я разрешаю тебе набрать целых три килограмма, и все равно буду тебя очень любить. Даже целых четыре, — я обняла Эмиля сзади за талию, не забыв погладить несуществующий живот и залезая под резинку штанов. Пожалуй, надо заняться моральной реабилитацией своего наложника, а заодно и физической. И госпоже от этого будет хорошо…