Но он влюбился-таки в яркую, экспрессивную коллегу — это обычное явление ведь? Женщины влюбляются в видных брутальных мужчин, а мужчины не могут пройти мимо энергичной красавицы. Кто виноват, что отношения распались, и красивая сказка рассыпалась прахом?
Илья винил себя, потому что действительно не ценил заботу, он ее не замечал порой, уходя в свой мир, сочиняя музыку или просто продумывая выступления. Он-то себя одиноким не чувствовал, торопясь жить и успеть все, что задумывал, а вот Лера… Не заметил, значит, как своим поведением обидел ее, торопился объять необъятное, мог вернуться под утро, на эмоциональном подъеме после выступления, но вымотанным физически, нуждающимся в эмоциональной подзарядке. Вот только ему для этого нужно было закрыться ото всех и, как это ни банально, прийти в себя, а девушка хотела внимания, благодарности за то, что ждала его с ужином, ей хотелось поделиться своими планами.
Он ведь тоже терпел ее график, ждал с выступлений, и ему казалось, что у них все хорошо. Оказалось, что не хорошо. Наверное, все-таки не было такой большой любви, чтобы кто-то уступил, кто-то попытался склеить отношения. Усилием воли он закрыл тему расставания для всех публичных выступлений, оставив их только для их личных разговоров. Уподобляться тем, кто собственные личные неурядицы использовал как способ пиара, он не собирался, пусть даже именно так поступала его бывшая половинка. Он мужчина, и он не позволит себе опускаться до подобных дрязг.
Наверное, все было не так и плохо, не первая и не последняя неудача в его личной жизни, но потом ушла мама. И именно она, как оказалось, не давала ему опускать руки, поддерживала хотя бы тем, что всегда была рядом, хотя бы и находилась за несколько тысяч километров. Он всегда мог увидеть ее и услышать что-то ободряющее.
А вот сейчас стало по-настоящему плохо. Напиваться и пускаться во все тяжкие он не собирался — слишком много он видел вокруг таких людей, кому-то из них старался помочь и поддержать, мимо кого-то брезгливо проходил, понимая, что здесь уже ничем не поможешь, да человек этой помощи и не хочет.
И, невзирая на свои принципы, однажды он оказался в баре. Искренне надеялся, что ни бармен, ни посетители его не узнают, все-таки не настолько он известен и популярен, чтобы его со спины или по профилю узнавали. В этот раз хотелось именно побыть в толпе, но неузнанным, просто чтобы не быть одному. Все шло нормально, он пробыл здесь уже достаточно долго, но шепота: «Смотри, смотри!» или вспышек камер не видел и, наверное, пора было собираться домой.
Компания веселых девушек за дальним столиком в очередной раз взорвалась смехом, весело диктуя что-то подошедшему официанту. Они выглядели какими-то неуловимо нездешними, и Илья против воли прислушался, пытаясь определить акцент.
— Молодой человек! А идите к нам! Вы скучаете, я же вижу, а нам мужской компании не хватает!
Ожидай его жена или любимая девушка дома, Илья ни за что не повелся бы на это приглашение. Впрочем, тогда он ни за что бы и не оказался в подобном месте.
— Девушки, вы скучаете? Непорядок, куда же смотрят ваши молодые люди? — выпито было уже достаточно для человека, в принципе не увлекающимся подобным делом. Новые знакомые Ильи вначале не верили, что он не отмечал какие-то события фонтанами шампанского или литрами водки, старые знакомые уже привыкли.
— Что будете пить? Я угощаю, — уж если гулять, то по-гусарски!
— А у нас уже заказано, выпейте с нами за встречу! А следующую выпивку уже вы закажете, — почему-то все время говорила только одна из девушек, эффектная худенькая шатенка с короткой стрижкой. Сидевшие рядом с ней три светловолосые девушки переглянулись и вежливо рассмеялись, берясь за свои бокалы; одна из них жестом указала пробегавшей официантке на нового гостя за их столиком.
«Надо же, натуральные блондинки, какая редкость, и похожи немного — может, сестры?» — Наверное, это было уже профессиональной деформацией, но после бесчисленного количества гримерок Илья почти со стопроцентной точностью мог определить, натуральный у человека цвет волос или нет, сколько косметики на женщине или, бывало, и на мужчине.
Потом именно этот момент и вспоминался ему чаще всего — три сестры-блондинки, потому что дальше он ничего уже не запомнил. Смутно вспоминалось, как брюнетка весело воскликнула: «Возьмите мой бокал, выпейте уже, наконец! Пока эта официантка идет, нам придется в туфельку наливать, ведь был же когда-то такой обычай, да?»