- Слушаюсь, мой лейс. Что-то еще?
- Нет. Иди и займись тем, что велено. До конца суток все должно быть готово. Если помедлишь...
Абрахам гулко сглотнул и побледнел, когда его господин красноречивым жестом провел ребром ладони по своей шее.
Еще секунда - и архав снова остался один.
Теперь, когда на него никто не смотрел, он схватился за голову и зарычал. И в этом низком нечеловеческом рыке была такая боль и тоска, что на другой стороне континента, в адских песках Эльдаруна, дрогнуло сердце маленькой нун.
ГЛАВА 2
Вот уже вторые сутки Варя тряслась в фургоне, увозившем ее неизвестно куда. Все это время она молча подчинялась приказам и пыталась понять, что же произошло. Как из больничной палаты она умудрилась попасть в пустыню? Откуда взялись эти странные люди, и что с ней случилось? Ее новое тело оказалось молодым, здоровым и удивительно пропорциональным, насколько она смогла себя рассмотреть, не привлекая внимания. Варя часами сидела, забившись в угол повозки, и незаметно изучала свои руки и ноги, попутно прислушиваясь к разговорам женщин. Пару раз мелькнула мысль, что зеркало бы сейчас точно не помешало, вот только что-то подсказывало: вряд ли она увидит в нем привычное отражение.
На утро второго дня Варя окончательно убедилась, что это не сон и не бред. И не побочный эффект наркоза. И пусть она не верила ни в параллельные миры, ни в переселение душ, отрицать очевидное не было смысла. Теперь оставалось только одно: учиться жить со всем этим. Точнее, учиться выживать, что в ее положении было более актуально.
Из разговоров своих товарок по несчастью, Варя узнала их имена и кое-что интересное о месте, куда попала. Эсти и Халида называли себя «шимун» - служанками, призванными присматривать за ней. Точнее, не за ней, а за той нун, в тело которой она попала.
Как оказалось, нун - это не обращение и не ругательство, а название особой расы людей, в жилах которых текла кровь эсмаев. Кто такие эсмаи Варя спрашивать побоялась, но по рассказам поняла, что это какое-то древнее и могущественное племя, исчезнувшее с лица этого мира много веков назад. Шимун ей пояснили: иногда древняя кровь просыпается, и тогда у обычных родителей появляются необычные дети. От таких младенцев стараются сразу избавиться, их боятся и ненавидят, потому что с возрастом у каждого из них появляется особенный, пугающий дар.
Варя слушала вполуха. Ей было плевать, как выжила эта нун. Плевать, как и почему она сама стала вселенкой, и куда делась прежняя хозяйка этого тела. Она думала лишь о том, что если поймет, что случилось, то поймет и что делать дальше.
Несколько раз в день фургон останавливался, и усталые путешественницы выпадали из него, измученные и задыхающиеся от духоты. Шимбаи - те самые типы с электрошокерами - давали им напиться затхлой воды из кожаных бурдюков, нагретых солнцем. Вода была тёплой и противной, Варя давилась, боролась с тошнотой, но пила. Ей очень хотелось жить. Особенно теперь, когда она осознала, что от ее болезни и следа не осталось. Кто-то там «наверху», наверное, пошутил, не иначе.
Инкарды – так звались тягловые ящеры – презрительно фыркали в ее сторону и позевывали, демонстрируя полный набор зубов и раздвоенный змеиный язык. Странные создания, будто соединившие в себе черты птиц и рептилий, хотя, от птичьего у них были только глаза: круглые, лишенные ресниц, зато с подвижным третьим веком. И, судя по всему, кормили этих пташек совсем не травой, но чем и как – Варя решила не спрашивать.
У каждого из них на спине было седло странной конструкции с прикрепленным на двух палках балдахином. Места для шимбаев. А вот Аришман, сам хозяин, ехал в передней части фургона, отгороженной от женщин куском плотного полотна. К ним он больше не выходил, но это не мешало Варе морщиться, заслышав его визгливый фальцет, отдающий приказы. Ей очень хотелось знать, куда ее везут. Но подойти и спросить напрямую храбрости не хватало. Варя очень боялась выдать себя. Неизвестно, как отреагируют эти товарищи, узнав, что она вселенка, взявшаяся неизвестно откуда, а не их драгоценная нун, за которую Аришман отвалил «целый серебряк». Причем, данная сумма была озвучена им таким тоном, будто речь шла, по меньшей мере, о миллионе свободно конвертируемой валюты.
Если нун такая ценность, не стоит показывать, что с ней что-то не так.
Оставались только шимун. Поразмыслив, девушка решила, что сможет у них осторожно выведать все, что ей нужно.
После очередного короткого привала фургон снова тронулся в путь, а женщины начали тихо петь, раскачиваясь в такт мелодии. Они сидели на коленях, прямо на необструганных досках пола. Варя молча наблюдала за ними, устроившись в темном углу. Ей, как особе привилегированной, даже пожаловали кусок тряпки, чтобы подстелить.
Глаза у женщин были закрыты, голоса выводили затейливую мелодию, то поднимаясь до крещендо, то затихая. Варя не могла понять, о чем эта песня, но от печального напева у нее защемило сердце, а на глазах появились слезы.
- Эсти, о чем вы пели? – тихо спросила она, когда они замолчали.
Та глянула на нее с явным недоумением:
- Нун, это же молитва Орриет - верховной богине.
Варя сообразила, что ляпнула глупость. Нужно было срочно выкручиваться.
- А-а, - протянула она с понимающим видом, - припоминаю...
- Нун? С тобой все в порядке? - теперь уже и Халида встревоженно смотрела в ее сторону.
- Да жара эта, - девушка неопределенно взмахнула рукой. Как теперь отвлечь от себя внимание? - Из-за неё плохо соображаю.
- Жара ужасна, - Эсти уныло вздохнула, - но скоро прибудем в Филлонию. Мы молили Орриет, чтобы там наши мытарства закончились.
- Да, было бы хорошо...
Варя откинулась назад, совсем позабыв, что под ней твердые доски и, как следствие, тут же впечаталась в них затылком. От боли из глаз брызнули слезы, но от собственной глупости захотелось стукнуться еще раз. Только лбом.
Шимун в мгновение ока подхватили ее, осмотрели место удара:
- О, боги, нун! Не смей себе вредить! Ты знаешь, за это могут наказать!
Варя застыла, пытаясь вникнуть в эти слова. Даже слезы перестали бежать по щекам.
Нун не имеет права вредить себе? А как же тот факт, что их нынешний рабовладелец (будем называть вещи своими именами) пнул ее? И разве тряска в этом фургоне на такой жаре ей не вредит?
Прищурившись, Варя оторвала от себя руки одной из шимун и заглянула ей в глаза:
- Эсти, что будет с нами? Зачем нас везут в Филлонию?
- Как "зачем"? Известно! – ответила та с лёгкой обидой. - Ты же нун, вон, и тейтры уже проявились. Проверят уровень сумры, а потом продадут.
- Продадут? – Варя на мгновение задохнулась. Ей показалось, будто сердце рухнуло вниз. - Разве меня ещё не продали?
- Нун, что с тобой? Ты ничего не помнишь?
- Что именно?
- Община продала тебя Аришману. Неделю назад, когда на твоем лице начали проявляться первые тейтры и цвет глаз поменялся, старейшина приказал отдать тебя первому, кто предложит хорошие деньги. Теперь мы едем в Филлонию, столицу Эльдаруна. Там самый дорогой невольничий рынок. Аришман надеется заработать, продав тебя какому-нибудь богатому лейсу.
Из разговоров шимун Варя уже поняла, что «лейс» означало «господин» или «хозяин», но никто не называл так Аришмана. Наоборот, что-то подсказывало, что эти лейсы совсем не люди.
- Кажется, после удара электрошокером у меня немного отшибло память, - Варя поспешно потерла лоб с умным видом.
- Какого удара? – Эсти посмотрела на нее, как на сумасшедшую.
Упс… Кажется, слова «электрошокер» нет в этом мире.
- Ну… шимбай ударил меня… этой штукой…
Варя поспешно улыбнулась. Оказывается, изображать амнезию не так-то просто. Ей нужно срочно придумать, как выкрутиться из этого положения.