Со временем маленький комочек стал именоваться Лялечкой или Лялюшей, так как на Нику, богиню победы, существо двадцати сантиметров роста явно не тянуло, в крайнем случае — Никеша, но никак не Ника. Ну не подходило это взрослое красивое имя потешному клубочку, даже в выросшем виде весившему около двух с половиной килограммов. Ирочка ее так и называла: "Это не собака, а два с половиной килограмма сплошного очарования". Вообще Ирочке нравилось выдумывать оригинальные прозвища для домашней любимицы. Самым первым, и, пожалуй, наиболее часто употребляемым в разговоре с Сашкой стало "Младшенькая". Отныне Светка стала старшенькой, а Никеша — младшенькой. Официальное имя звучало так: Николетта Хуанита Чиахуано, потому как при покупке собаки в подземном переходе продавец сообщил ее породу как "чихуа хуа". На самом деле из чихуа выросла почти чистокровная йоркширская терьерица, у которой бабушка слегка подгуляла с мальтийским болоном. В принципе, в собаке главное — отнюдь не паспортные данные, а ее собачья суть. А суть у Лялюши была очень смешная. Среднепородное чудо-юдо оказалось на редкость веселым и общительным, но вместе с тем и невероятно ленивым. Отсюда следующее прозвание: Валяшка. Есть игрушка Неваляшка, а у Безродных — Валяшка. Ее как ни положи, она так и будет лежать, даже лапкой не шевельнет. Еще Ирочка издевалась над малым ростом Младшенькой. Говорила: "Есть мелочь рыбная, а у нас мелочь собачья". После обнаружения одной очень характерной особенности (Никеша пукала только на улице, полагая, что даже собаке не слишком чистых кровей пукать в доме совершенно непозволительно) Ирочка стала называть ее "Пукающей девочкой". "А что", — говорила она. — "Есть Писающий мальчик, а у нас — Пукающая девочка".
В общем, Никеша стала завершающим штрихом для этой дружной и славной семьи. В принципе, они и без собаки очень неплохо обходились, в доме всегда было тепло и уютно. Но с появлением в нем Лялюши стало еще теплее, еще уютнее. Когда Ирочка или Светка приходили домой, Лялечка забиралась к ним на руки и пела от радости. Она пела так, что аж сама буквально тащилась от этого процесса — отталкивалась лапками от груди "принимающей стороны", откидывала головушку назад, закрывала глазки, и пела громко, с чувством, до самозабвения. Папу же (Сашку) встречала молча, как и положено встречать серьезного хозяина и главу семьи, и, свернувшись в крючок, топотила коготками по паркету. И почему-то в строгих Сашкиных глазах загорался огонек радости и любви к этому крошечному созданию, он буквально аж светился от нежности к странному лохматому существу…
Очередной Ирочкин день рождения справляли в ресторане "Лукоморье", прозванном в народе Мухоморьем или попросту Мухомором. Внешне ничем не примечательный и даже, пожалуй, неказистый, ресторанчик радовал хорошей кухней. В меню были широко представлены не только мясные, но и рыбные блюда. Фирменным же блюдом "Лукоморья" по праву считался "Морской жульен" — деликатесное блюдо с совершенно непередаваемым изысканным вкусом и ароматом. Сколько не пытались Ирочка с Тамарой выведать рецептуру жульена (все значительные события они обычно отмечали именно в Мухоморе) — ничего не выходило. Секрет приготовления фирменного блюда охранялся почище государственных секретов. Самостоятельно же удалось определить в составе блюда лишь наличие кальмаров, крабов, гребешков, осетринки и трепанга, так называемого "морского огурца". Конечно, с такими ингредиентами и не добиться изысканного вкуса было бы довольно сложно даже начинающей хозяйке. Шеф-повар же "Лукоморья", по видимому, свое дело знал не понаслышке…
Четвертым в теплой компании оказался Миша Лагутин, Сашкин приятель и коллега по работе. Сашка уже давно задумал познакомить друга с "двоюродной женой", как он иногда ласково называл Тамару. Поделился мыслями с Ирочкой, та охотно поддержала мужа. Но, дабы избежать неловкости, ни Тому, ни Мишу не поставили в известность о своей коварной задумке.
Миша оказался довольно милым и симпатичным мужчиной лет в районе тридцати. Несколько странное впечатление производило сочетание абсолютно блондинистых крупнокурчавых волос а-ля Володя Ульянов и серьезных голубых глаз взрослого человека, пронзительно глядящих из-под маленьких круглых очков в металлической оправе. Среднего роста, среднего же телосложения, в строгом костюме и белоснежной рубашке Миша выглядел, пожалуй, чуть-чуть более официально, чем требовалось по обстановке, но в целом — довольно неплохо. А что ему действительно мешало, так это чрезмерная скромность и порядочность. В принципе, порядочность сама по себе еще никогда и никому не вредила, но в сочетании с чрезвычайной скромностью делала обладателя этих качеств неуверенным в себе, лишенным того загадочного мужского обаяния, того неуловимого налета суперменства, которое неизменно покоряет каждую женщину. Загадка природы: почему женщины не любят стопроцентно порядочных мужчин? Почему их так манит и пленяет этакий романтичный флер легкой разнузданности и самоуверенности, предельно граничащей с наглостью?
Вечер прошел гладко и довольно весело. Как и положено, пили за именинницу, ее родителей, мужа, дочь, друзей… Отдельный тост прозвучал даже за Младшенькую. В перерывах между застольем танцевали то все вместе, то парочками. Периодически Сашка приглашал танцевать Тому, предоставляя родную жену на Мишино попечение, дабы не слишком акцентировать смысл знакомства одиноких друзей семьи. И Тамара с Мишей, как бы поддерживая игру, старательно изображали непонимание всего происходящего.
Из ресторана ехали на такси. Безродных вышли раньше, а Миша поехал провожать Тамару до дома. Ему очень понравилась эта милая женщина. Он, и сам не в меру скромный человек, не любил наглых и чересчур откровенных женщин, в чем-то даже пошловатых. Но почему-то на его жизненном пути все время попадались именно такие, развязные и до неприличия любящие мужское племя, в чьих глазах буквально светился вечный застывший вопрос: "А может быть, ты — мой будущий муж?". Потому и не женился до сих пор. Все друзья давно женаты, все давно стали отцами, а Миша так и живет с родителями. А ведь он не закоренелый холостяк, ему просто не везет. Он не встретил еще ту единственную и неповторимую. Хотя… Возможно, именно ее он сегодня и встретил?
Такси остановилось недалеко от Тамариного дома. Тома вышла из машины, Миша — за ней. Он ничего не видел и ничего не слышал. Он, как мотылек летит на пламя свечи, шел за Тамарой. Он уже открывал дверь подъезда, когда сзади раздался разгневанный голос таксиста:
— Эй, ты! Жених! А платить кто будет?!
Только тогда Миша очнулся, вышел из состояния "мотылька" и почти бегом вернулся к машине, на ходу вытаскивая деньги и бормоча извинения. Было очень неудобно перед таксистом и ужасно стыдно перед Тамарой: что она о нем подумает?! Что он альфонс? Мошенник? Боже, как неудобно!
С тех пор Тамара с Мишей стали встречаться довольно часто. Иногда как бы случайно сталкивались у Безродных, иногда Миша звонил ей и приглашал в театр или в кино. Тамара не отказывалась. Оставляла Юру на Ирочкино попечение в компании очаровательной Светки — Солнечного ребенка, а сама отправлялась на свидание.
Миша каждый раз появлялся в строгом костюме, с неизменным букетом красных гвоздик. Ухаживал предельно учтиво и вежливо. Иногда после спектакля ужинали в небольшом ресторанчике, после чего Миша провожал Тамару до подъезда, почтительно целовал ручку и удалялся восвояси. Никаких объятий, поцелуев, или — Боже упаси! — попыток остаться на ночь, такого себе "не угостите ли кофейком". Такого нахальства Михаил позволить себе не мог. Может, по отношению к другой женщине он и перешагнул бы через собственные моральные устои, но только не с Тамарой! Тома представлялась ему такой хрупкой, нежной и скромной дамой, что ни о чем подобном с ней не могло идти и речи. Она — дитя девятнадцатого столетия, невесть как занесенное в наш сумасшедший век с его стремительными и не всегда корректными отношениями.