Вот так, неожиданно благополучно разрешилась их непростая ситуация.
Когда Андрей сообщил группе, что они могут свободно проходить через таможенный зал и их никто не будет задерживать, ему на первых порах не поверили.
— Что, серьёзно? — спросил его и Костя. — Мы можем ходить взад-вперёд?
— Так, как раз не взад-вперёд, — одёрнул его руководитель. — Мы можем ходить через таможенный зал когда захочем, да, когда захочем, а точнее, когда нам понадобиться — подчеркнул он, увидев недоумённые лица. — Но, не злоупотребляя этим и не мешая работе таможенников. — И он чётко довёл до сведения своих подчинённых требования начальника таможенников.
Все согласились, что условия, которые тот поставил абсолютно справедливые, и они будут их выполнять, тем более что в них нет ничего излишне строгого.
— И что нам можно прямо сейчас уходить? — спросила одна из девушек.
— Можно, только не всем.
— Как не всем, почему?
— Да потому что кому-то нужно будет присматривать за вещами, — назидательно изрёк Андрей Николаевич. — И лучше смотреть за вещами вдвоём.
— Почему вдвоём, — удивилась та же девушка. — А один что, не уследит?
— Я думаю, что и один уследит, — улыбнулся руководитель. — Как на меня, то я думаю, что их вообще никто не тронет. Ведь сюда заходит только ограниченное число лиц. И они уже спешат на поезд. Но я не хочу, чтобы вы меня обвинили в возможной пропаже вещей. Да и неудобно как-то, что вещи будут вроде бы бесхозные. Это и пограничникам может не очень понравиться.
— Тогда, почему всё же вдвоём? — упорствовала девушка.
— А я вас сейчас оставлю одну, и тогда вы всё поймёте. — Несмотря на то, что преобладающее большинство подчинённых ему лиц были моложе его, Андрей Николаевич ко всем, за исключением Кости, обращался на "вы". С Костей он сдружился ещё с военкомата и они неплохо ладили. — Как вы думаете, — продолжил он, обращаясь к девушке, — весело вам будет одной сидеть и караулить вещи? Не будет с кем даже двумя словами переброситься. Нас же как раз чётное количество лиц. И если каждая пара посидит с вещами хотя бы минут по сорок, ну час от силы, то всего этого времени нам как раз хватит до отхода поезда. Но я уверен, — улыбнулся он, — что через пару часов здесь будет не пара, а, как минимум, половина группы. Нам всем быстро надоест слоняться без дела в зале ожидания. А куда-нибудь в город идти времени нет, да и надобности. Ведь здесь кроме крепости, пожалуй, больше осматривать нечего. А здесь даже веселее. Вы знаете, всегда хочется куда-нибудь вырваться, если это запрещают. А если запрета нет, то и вырываться никуда не хочется.
— Вот это точно, — поддержал его пожилой мужчина.
Они договорились о том, кто на первое время будет караулить вещи и тихонько начали выходить в зал ожидания. Они с удовольствием расположились на удобных мягких лавочках, и Андрей подумал о том, что как же мало человеку надо. После сидения на чемоданах и сумках так приятно было сидеть удобно. Затем каждый начал решать какие-нибудь свои проблемы, ненадолго уходя, но неизменно возвращаясь к части группы. Время теперь для них пошло значительно быстрее. Некоторые из них даже побродили в окрестностях вокзала, но, не увидев ничего примечательного, вернулись в зал ожидания. Там было значительно уютнее, тем более, что начали надвигаться сумерки. Устанавливать дальнейшее дежурство по присмотру за вещами не было надобности. Как и предполагал Андрей Николаевич, всех их как магнитом тянуло в пограничный зал. И они то заходили в него, то выходили, через время снова возвращаясь. Работники таможенной и пограничной службы уже знали об их приключениях и понимающе относились к таким прогулкам. Поскольку вели себя полтавчане нормально, то и необходимости как-то их приструнять не было. На них только недоумённо бросали взгляды пассажиры, особенно те, кто уже не раз пересекал границу. Таких непонятных вольностей в таможенном и пограничном залах они ещё не видели.
За два часа до отхода поезда вся группа в полном сборе была у своих вещей. Им надоело бродить по вокзалу, и они с нетерпением ждали, когда же уже можно будет идти к поезду. Чуть менее чем за час до отправления поезда к ним подошёл один из пограничников:
— Так, цыганский табор, — пошутил он, — на перрон прибыл ваш поезд. Через пару минут объявят посадку на него. Сейчас будет большой наплыв пассажиров, поезд то местного формирования. Вы будете здесь нам только мешать. Поэтому, как говорится, с вещами на выход. — И он махнул соответствующим жестом руки, как бы подгоняя их. — Вы тут намучились, да и мы с вами, — улыбнулся он. — В вагон же вы попадёте первыми, не спеша там удобно устроитесь, и будете отдыхать. Вперёд! — указал он рукой на турникеты и перрон.
— У нас опять будут проверять паспорта? — спросил кто-то.
— Ничего уже у вас никто проверять не будет. Напроверялись уже. Готовьте билеты и марш в вагон.
Радости "цыганского табора" не было пределов. Они начали теперь уже поспешно хватать свои вещи и пробираться к выходу. Минут через десять все они, очень довольные уже сидели в вагоне, ожидая, когда же этот поезд начнёт свой путь.
ГЛАВА 5. Франкфурт-на-Одере
Прибыли они к месту своего предварительного назначения поздно ночью. Когда поезд пересёк границу Польши и ГДР, полтавчане в темноте не увидели. Но ближе к полуночи, когда некоторые пассажиры уже дремали, а некоторые вполголоса вели беседу, в вагоне вдруг ярко загорелся свет и послышались громкие, отрывистые команды: "Документ! Документ!….". Это означало, что поезд уже пересёк границу ГДР и вошли немецкие пограничники, которые быстро проштамповали паспорта и удалились.
На вокзале их и, как оказалось, ещё две подобные группы из других городов ждал армейский автобус. Ехали они недолго. Пассажиры автобуса всматривались в окна, желая получить первые сведения о незнакомой стране. Но они практически так ничего и не увидели — тёмные строения на улицах с одинокими светящимся окнами и освещённые фонарями тротуары да дорога. Ехали они практически молча — волнения и незнакомая обстановка как-то не располагали к разговорам. Но вот автобус свернул с улицы, подъехал к тёмным большим воротам и просигналил. Через минуту ворота открылись, и они въехали во двор, где автобус подкатил к какому-то строению, и они остановились. Это был групповой пересыльный пункт.
— Всё, приехали. Мы на месте. Выгружаемся, — произнёс старший лейтенант, который встречал их на вокзале.
Прибывшие вышли с вещами из автобуса и стали осматриваться. Но и здесь они ничего примечательного не увидели — обыкновенные здания из красного кирпича и тускло освещённый мощёный плац, на котором они стояли. Здания, правда, были не совсем привычной для их глаза архитектуры, но это были и все особенности первого их приюта на земле ГДР. Офицер подождал, пока все выгрузятся из автобуса, и скомандовал следовать за ним. Приехавшие еле поспевали за ним — он бодро с армейской выправкой шагал впереди, а за ним, таща свои вещи, плелись остальные. Они, наконец-то взобрались на 3-й этаж. Старлей приказал им ожидать, а сам куда-то ушёл. Он вскоре возвратился, но не один, а ещё с одним офицером, который начал устраивать их на ночлег. И здесь впервые за трое суток пути их группа, как впрочем, и другие, была разделена. По понятным причинам женская половина ушла отдельно, а затем остальных дежурный поселил в двух просторных комнатах — здесь полтавчане постарались быть уже вместе, хотя прекрасно понимали, что это совсем ненадолго.
Первое для Андрея утро за границей, 27 мая 1976-го года началось с того, что их разбудил чей-то зычный окрик "Подъём!". Андрей, проснувшись, осмотрелся — их было всех вместе человек 30, может быть, даже больше. Комната ничего особенного не представляла, она была типа небольшой казармы-общежития. Прибывшие вместе со старожилами начали умываться и приводить себя в порядок. Затем они немного разложили свои вещи (те, что могут понадобиться на первое время) и начали, не спеша, завтракать, естественно употребляя те продукты, которыми они запаслись. Андрей прикинул, что этих продуктов ему хватит ещё разве что на один-два раза. А что дальше? После завтрака они были предоставлены сами себе. И хотя прибывшие, не только полтавчане, держались, как говорится, "стадно", начали все знакомиться. Здесь были приехавшие из разных городов СССР. Из Полтавы, кроме них, больше никого не было, что было вполне естественным — не каждую же неделю военкоматы отправляют служащих. Начались расспросы — что да как. Оказалось, что отдельные старожилы прозябают здесь уже 4-5-й день.