Хорошо, что у похитителей нашлось всё для перевязки, и жизни Кэйла ничто не угрожало. Я не знала, где меня хотят спрятать до родов. Что торговцы бы не потащили беременную далеко – это было понятно. Им ведь не я была нужна, только ребёнок, и предстояло где-то переждать оставшиеся четыре месяца. Шторы на окнах кареты были задёрнуты, но я знала, что, если распахну их – торговец ничего мне не сделает. К тому же мне уже нужно было отлучиться по делам, о чём я и сказала мужчине прямо.
– А если не отпустите – сделаю лужу прямо у вас под носом, – без тени смущения сказала я.
– Останови! – тотчас приказал мужчина кучеру, и сам помог мне выйти в незнакомом, но, слава богам, северном лесу. – Без выкрутасов, госпожа Лоэв. Вы же не хотите, чтобы ваш ребёнок пострадал?
– Единственный, кто может пострадать – это вы.
Пока бегала в кусты, я поняла две вещи. Первая: у меня забрали все украшения, в том числе магические. И второе: мы ехали не к итэру, а выше в горы, наверняка к одной из многочисленных пещер за Белыми Холмами, куда из-за неспокойных энергий обычные люди предпочитали не соваться.
Я поправила платье и быстро сломала несколько веток, составляя из них символ Маяка. Этому нас научили ещё на первом курсе как раз на случай похищения.
– Всё? – спросил торговец. – Я не намерен останавливаться каждые полчаса.
– Но вам придётся, – отозвалась я. – А ещё я не собираюсь забывать о гигиене. И, кстати, вы едва не прикончили Кэйла.
– Ну и? – сказал мужчина. – Он бы всё равно вернул свою душу.
– Это похищение выйдет вам боком.
Торговец открыл для меня дверцу:
– Прошу.
Следующие два часа мы молчали. Без вспомогательных средств и зелий я не могла связаться с остальными, а искать меня по крови были способны только Брайс, Саэр или мама с папой, до которых остальным ещё нужно было добраться.
Эту часть гор я знала плохо, да торговец и не давал мне глядеть в окно. Сколько раз мы свернули, насколько высоко поднялись – было непонятно. Я чувствовала только, что лошади уже не могли нестись – шли медленно, и дорога стала плохой. От тряски у меня немного кружилась голова, и впервые за всё время беременности тошнило.
– Вы сейчас завяжете глаза своему попутчику, – сказал торговец. – А затем я завяжу глаза вам.
– Раньше надо было думать – я уже видела, куда мы направляемся.
– Вы увидели лишь малую часть. Завязывайте!
– Тогда не обессудьте, если меня на вас стошнит.
Взяла повязку, нацепила её на глаза бледному Кэйлу, который не то что смотреть – двинуться не мог. Затем вырвала вторую тёмную ткань из рук торговца и процедила:
– Не вздумайте меня касаться!
– Я уже касался – когда тащил в карету.
– Вам повезло, что я ничего не соображала! Иначе спалила бы ваши руки дотла!
– Не нужно строить из себя кровожадную фурию, госпожа Лоэв. Вы ведь целительница, прежде всего.
– Сейчас я, прежде всего, мать, и не важно, что ребёнок ещё не рождён. Так что не советую вам меня сердить.
Он не стал спорить, и время во мраке тянулось бесконечно. Я чувствовала, как скапливается внутренняя сила, но одновременно ощущала и слабость. Мне хотелось попасть в объятья мужа, такие крепкие и надёжные, расплакаться, поделиться с ним своим страхом. Вместо этого я легонько поглаживала живот, мысленно разговаривая с малышом и успокаивая его, пока спустя вечность карета не остановилась. И я сразу почувствовала, как стало пусто и холодно без знакомой энергии.
– Кэйл! Не забирайте его!..
– Не беспокойтесь, – отозвался торговец насмешливо. – Он в надёжных руках.
– Госпожа, – донёсся незнакомый женский голос. – Можете взять меня под руку, только, прошу, не делайте больно…
Рабыня, я поняла это сразу. Всего однажды я слышала такую интонацию – у девушки, которую спасли с чёрного рынка и привезли в Вельцу для лечения. Никогда не забуду, как дрожал её голос... Я позволила себя коснуться, и мы медленно, долго куда-то шли, то поднимаясь, то спускаясь, и девушка постоянно говорила мне, куда и как наступать. Видно, её пообещали проучить, если я споткнусь, потому что внутренние энергии незнакомки от страха были напряжены до предела.
– Прошу, сюда. Осторожно, госпожа, порог! Пожалуйста, присаживайтесь. Я сейчас принесу всё необходимое.
Мы обе были товаром, но я, видимо, стоила дороже.
– Спасибо.
Девушка сняла с меня повязку, и я поняла, что моей проводнице лет шестнадцать от силы. Большие серые глаза, русые волосы, и ростом она была с меня.
– Я пойду, госпожа, – поклонилась девушка. – Скоро вернусь с едой и вещами. Простите, но мне придётся запереть дверь…