– Вот и встретились снова, – сказала Госпожа мужским голосом. – И я чувствую, что пришла вовремя: силы твои тают.
– Это не важно. Я уже в поле действия защитной магии Лоэвых!
– Новорождённый не сможет противостоять мне, а ты тем более. Только кто-то из драконов смог бы, но разве ты видишь хотя бы одного поблизости?
Я сделала ещё два шага назад, спиной ощущая знакомое мерцание.
– Даже спрячься ты внутри – долго не продержишься, – сказала Госпожа. – Кровотечение сильное, не так ли? Странно, что повитуха ничего не предприняла, хотя, куда уж ей справиться с проклятием!
Я попятилась, споткнулась, и малыш запищал.
– Отдай мне ребёнка! – прокаркало существо. – Отдай, или и ты, и все жители долины погибнут!
– Нет! – рявкнула я. – Уходи прочь! Я и так умру, но моего сына ты не получишь!
– Тогда пеняй на себя, жена дракона.
Она ринулась на меня, но не успела подобраться достаточно близко: небо вспыхнуло синим пламенем, и нас с малышом накрыла гигантская, ощутимо горячая и без прикосновения, тень. Я подняла глаза и увидела прямо над собой шершавое брюхо дракона, по коже которого шли мерцающие синие узоры.
– Брайс… – выдохнула я, узнав знакомые энергии. – Брайс!..
– Всё хорошо, малышка, – отозвался низкий голос сверху – знакомый и чужой одновременно. – Теперь тебя никто не обидит.
Я медленно опустилась на мостовую, неуклюже дала пищащему комочку грудь, и закрыла глаза.
– Спасибо, любимый. Теперь я спокойна.
Уже погружаясь в глубокую, вязкую дрёму, у которой был багровый цвет, я увидела, как дракон бросился на Госпожу и буквально размазал её по мостовой. Облако издало отвратительный, пробирающий до самых жил звук, и ответило неожиданным ударом снизу, но я уже не видела всего, что происходило дальше. Знала только, что, несмотря ни на что, буду продолжать обнимать малыша и верить, что для сына сбудется счастливая судьба.
Я была птицей и летела над знакомыми зелёными вершинами, разглядывая происходящую внизу жизнь. Всё казалось таким осознанным и прекрасным, словно было создано мной. Я знала каждую травинку, каждый муравейник в чаще, каждую бабочку и каждый цветок. Моя сила помогала всходить новым росткам, кормила животных и рождала бури на большой воде. Нет, я была жирной чёрной почвой, и одновременно океаном и песчаными дюнами, и утёсами в далёкой Стране Драконов. Я была в эти мгновения всем – свободная, заполненная жизнью, чувствующая. И я была любима…
Выделить одну-единственную жизнь, одно объятие, один лишь стук сердца не получалось. Мне было необходимо всё, и нравилось отдавать всю себя этому громадному миру. Кем я была? Так много голосов звало меня, так много сил подпитывало каждый миг мою мощную энергию. Я спустя время поняла, что это были люди, готовые делиться добром и нежностью, люди, способные не разрушать, а создавать. И среди них там, далеко внизу, выделялся один-единственный тревожный голос, для которого я не была всем – была единственной…
В один миг приняв решение вернуться, я пустила по зелёным склонам стада бело-голубых единорогов, отправила в полёт золотых орлов, велела крылатым рыбам взмывать на порогах, чтобы указать путь рою синих бабочек со звёздами на крыльях. Я не могла бежать сама – и они мчались, летели, плыли за меня, вслед за голосом, который настойчиво звал из иного времени. Через сады, цветение которых очаровывало, через леса, где жило множество магических существ, через города, где жизнь шла своим чередом, и где берегли магию. К нему. Или к ним. А, может, к себе прежней?
Я стала грозовым небом, которое вбирает в себя всё больше тёмных туч. Готовилась пролиться ливнем, и знала, что это мой шанс вернуться – с холодными каплями, дарующими жизнь и отгоняющими зло. И вот грянул гром, а потом сверкнула молния, и я почувствовала своё тело – прежнее, человеческое.
Впереди был залитый голубым светом коридор, и я знала, какая из дверей мне нужна. А когда вошла в комнату, сразу узнала двух склонившихся над люлькой людей. Это были Саэр и Энна – такие молодые и счастливые, что у меня дух захватило. Мужчина обнимал женщину за плечо, а она тихонько напевала что-то спящему младенцу. И когда они оба посмотрели на меня, стало понятно, что это не сон. Мы трое находились в ином измерении, что жило за границей тьмы.
– Юна, – улыбнулся Саэр. – Подойди, дитя.
Я приблизилась и поняла, что в колыбели спит наш с Брайсом сын, и его, в отличие от нас троих, не кутает голубое мерцание.