— Ну и что из этого следует? Вернуть твои денежки без игры?
— Нет. Но если удача улыбнется мне, то ты отдашь и Владиславу Яковлевичу его проигрыш.
— Надо же какое благородство встречается в наши дни, — усмехнулся карточный шулер.
Зоя потянула его за рукав, словно предостерегая от опрометчивого шага.
— Отстань, — отдернул он свою руку. — Я согласен.
Они разыграли полный драматизма кон. Груздеву пришли все три карты одной масти. Насчитав тридцать одно очко, он с трудом скрывал радость. На поверку же и у Лукавого карты оказались одной масти, но на одно очко больше. Василий переживал по-настоящему трагичный момент: двухлетние сбережения отца перекочевали к постороннему в течение каких-нибудь сорока минут. Пока он приходил в себя, Зоя попросила водителя остановить машину.
— Зачем ты их высадил? — очнулся проигравший и дернул водителя за плечо.
— А в чем, собственно, дело, они заплатили, как и договаривались, — возмутился Семен, дернув плечом.
— Но меня-то последней копейки лишили. Сдай назад, — в форме приказа потребовал буквально взбешенный Груздев.
— Меня взаимоотношения между пассажирами не касаются, — пробурчал водитель, но назад сдал.
Груздев пулей выскочил из салона. Никанор поспешно пропустил его, но семейная парочка как сквозь землю провалилась.
— У меня даже нет денег на обратный билет, — пожаловался парень, вернувшись к автомобилю.
— Мы едем или нет, мне семью кормить надо, — подал голос Семен.
— Вы езжайте, а я, пожалуй, останусь с молодым человеком, — участливо сказал Владислав Яковлевич.
— А кто заплатит за проезд?
— К сожалению, нечем. Оставь координаты, деньги вышлю по возвращении домой, — предложил выход Владислав Яковлевич.
— Да ну вас, — махнул рукой раздосадованный с виду водитель, хлопнул дверцей и укатил не попрощавшись.
— Я сочувствую вам, Василий.
— Да ладно, — отозвался собеседник обескровленными губами. Он уже смирился с потерей. — Сами не в лучшем положении.
— Не скажи. Опыта у меня побольше, и человек я дальновидный: всегда держу заначку на экстренный случай. — Он распахнул полу пиджака и разорвал подкладку. Оттуда прямо в руки выпал целлофановый пакетик с тоненькой стопкой крупных купюр. — Сколько стоит билет до Оренбурга?
— Вы хотите… — из благодарности Василий порывался обнять спасителя.
— Не стоит проявлять женских нежностей, — отстранился Никанор. — Ты мне сразу по душе пришелся. Как говорится: чем могу, тем помогу. Вот мои координаты в Тюмени, заработаешь, вышлешь долг. Я верю в твою честность, а теперь извини.
Василий так и остался стоять один с пустой спортивной сумкой и с визиткой в вытянутой руке на имя Сбруева Владислава Яковлевича.
Взаимоотношения с падчерицей у Елены Ивановны Самойловой не сложились, но она и не стремилась наладить их и жила в свое удовольствие. Раз-два в год наведывался отец из Америки с дорогими подарками. Совместным предприятием руководил муж, а ей ничего не оставалось, как придумывать для себя развлечения. То, что она является наследницей огромного состояния, превозносило ее до небес даже в собственных глазах. За границу не стремилась, наступили такие времена, когда и в России можно найти применение своим фантазиям, если имеется за душой капитал. Правда, в гостях у отца побывала, но ей там не понравилось.
Станислав Витальевич был в командировке, и Елена Ивановна, перепробовав и вкусив все прелести жизни, не знала, как еще убить время. Огромный современный коттедж, обставленный шикарной мебелью, но безлюдный, навевал тоску. Ее приемная дочь Татьяна в отсутствие отца старалась в доме лишний раз не показываться.
«Может, для разнообразия любовника завести? — роились ленивые мысли в голове. — Но где отыскать достойного? — так высоко она себя ценила. — Измельчал мужик ныне, только и норовит урвать что-нибудь от женщины. Мне не жалко отстегнуть, если он этого заслуживает. Но хочется найти достойного: богатого, щедрого, всемогущего, красивого и сильного».
В конце концов, о пустом думать надоело, и она решила прокатиться по магазинам.
Новенький серебристый «мерседес» почти бесшумно затормозил перед входом в магазин «Мужские товары». Из салона вышла высокая располневшая женщина в элегантном брючном костюме. Одеваться Самойлова умела, скрывая недостатки и выставляя напоказ достоинства. Еще с юного возраста она умела преподнести себя, когда это было необходимо.
Бросив ключи от машины в сумочку из крокодиловой кожи, Елена Ивановна вошла в магазин. Дешевые, массового производства вещи не привлекали ее внимания, и она направилась в фирменный отдел под завистливые взгляды встречных. Там она стала свидетелем беседы продавца с покупателем, голос которого был очень знакомым, но она никак не могла вспомнить его, а со спины не узнавала мужчину.