Фотограф-любитель вскинул фотоаппарат и долго примерялся, прежде чем щелкнуть. Щелчок совпал с наездом велосипедиста на Семена Абрамовича. Он упал в кусты, проворно вскочил на ноги и задрал голову. Но Эллы Николаевны на крыше уже не было, ей хватило мгновения, на которое отпустил ее гипнотизер, и она свалилась вниз. Вскрикнуть Миронова не успела, и только глухой стук оповестил мужчин о ее кончине.
Генопольский понял, что неумышленно стал убийцей, и в ярости поискал глазами велосипедиста, но того и след простыл. Вдруг его охватил неудержимый страх, и Семен Абрамович бросился бежать со всех ног. А возле Эллы Николаевны начинал собираться народ. Виновников ее смерти никто не заметил. Да и догадаться о столь изощренном способе убийства было практически невозможно. Легче предположить, что старуха потеряла разум и покончила с собой, что в дальнейшем подтвердил и ее сын.
Николай Сергеевич настиг Генопольского и резко дернул его за плечо. Они остановились посреди улицы, лицом к лицу, но с противоположной от места трагедии стороны.
— Хочешь сделать меня соучастником убийства? — простонал тот, чуть не плача.
В критический момент они перешли на «ты» и даже не заметили этого.
— Ты не соучастник, а убийца, — не жалел его Груздев.
— Прошу, никому не рассказывай, — взмолился гипнотизер, намереваясь встать на колени.
— Хочешь, чтобы нас запомнили?
Втянув голову в плечи, Семен Абрамович покосился по сторонам. Не договариваясь, они спокойным шагом двинулись подальше от места трагедии. Уже на безопасном расстоянии присели на скамейку.
— Что теперь будем делать?
Гипнотизера бил мелкий озноб, но мозг работал четко, как никогда.
— Я просил тебя оказать мне услугу. Позволь заметить, что безобидную, — добивал собеседника Груздев. — И хорошо заплатил за это. Ты же отправил бабку на тот свет. Вот и выходит, что денег не отработал.
— Я верну деньги, только не подставляй меня, — взмолился артист цирка. — Ведь кроме тебя об этом никто не знает.
— Хорошо, — на удивление быстро согласился Николай Сергеевич.
Он наклонился и разбил об асфальт фотоаппарат, затем собрал осколки и кинул их в урну.
— Будем надеяться, что сын несчастной не вспомнит о нашем пьяном споре, а она уже ничего не скажет.
— Если и вспомнит, откуда ему знать про меня? — подстраховался Генопольский.
— Не подведу, — заверил настоящий убийца, который разработал оригинальный план и претворил его в жизнь. — Но и ты сам не проболтайся.
— Что же, я враг себе?
Их беседу прервала женщина, которая узнала гипнотизера и попросила автограф…
Из командировки Груздев вернулся, когда Самойловы надели повторный траур. Свадьбу Елены Ивановны и Виктора Тимофеевича опять отложили на неопределенный срок. Зато Татьяна и Василий ждать не стали и зарегистрировали брак без огласки. Через месяц после гибели тетки Татьяна призналась неродному деду, что вышла замуж.
Иван Николаевич уже несколько отошел от невосполнимой утраты брата и сестры, поэтому посчитал, что столь знаменательное событие в семье необходимо отметить, но только в кругу близких родственников молодых.
В особняке Самойловых собралась странная компания. Елена Ивановна, ненавидевшая падчерицу, в присутствии отца мило улыбалась ей. Колесников вел себя так же. Татьяна, в свою очередь, терпеть не могла их обоих, но изображала из себя послушную дочь и внучку. Николай Сергеевич ни к кому из присутствующих неприязни не испытывал и тем не менее готовился к убийству двоих. Василий Груздев после потери Нины Колесниковой замкнулся в себе и шел на поводу у отца. Несмотря на то, что он был мужем Татьяны, совместной ночи с ней он до сей поры не провел. Той же муж явно нравился, и она липла к нему прямо за столом, а собравшиеся прощали молодоженам некоторую вольность и не заостряли на этом внимания. Василий с опаской поглядывал на довольную жену, но не отстранялся.
Единственный человек за столом был искренен ко всем. Это Иван Николаевич Миронов, вокруг которого и разгорались закулисные страсти.
На семейное торжество пригласили и тещу Николая Сергеевича, но в виду болезни она не смогла приехать. Правда, прислала поздравительную телеграмму, которую зачитал Миронов, как глава семейства.
— Танюша, пригласила бы мужа на танец, — проворковала Елена Ивановна. — А то что же это за свадьба без вальса. А мы на вас полюбуемся.
Падчерица хотела было возразить, но собравшиеся зааплодировали.
— Придется подчиниться, — прошептала она на ухо Василию, обдав горячим дыханием.