— Да сядь же ты, неугомонная. — Перегнув палку, Варвара Степановна смягчилась. — У меня и в мыслях не было обижать тебя.
— Передай сыну, что у него вскоре появится наследник, и если он не растерял всю совесть — знает, где найти мою дочь.
Миронова покинула дом Колесниковых в крайне плохом настроении. Лене же она ничего не рассказала.
Лена уже неоднократно просила мать зайти к Колесниковым и узнать, когда приедет их сын. Вероника Федотовна ссылалась то на занятость, то на отсутствие Колесниковых дома, но в конце концов сказала, чтоб дочь Виктора раньше зимних каникул не ждала.
— И на Новый год его здесь не будет? — недоверчиво посмотрела она на мать.
— У них в феврале каникулы, — отрезала та. И все же девушка решила перед самым Новым годом проведать Колесниковых. Двадцать девятого декабря, сославшись на то, что ей нужно на прием к врачу, она ушла из дома.
Виктор приезжал домой не менее двух раз в месяц. После встречи Варвары Степановны с Вероникой Федотовной у него с родителями состоялся серьезный и неприятный разговор.
— Тебе известно, что Миронова от тебя беременна? — наседал отец.
— Почему ты решил, что от меня? — изобразил изумление парень.
— Потому что, если обратить внимание на срок, то ты как раз в это время крутил с ней роман, — вмешалась в беседу мать.
— Мне с ней дружить довелось не более двух-трех недель, — даже не смог он точно подсчитать. — А такая погрешность в нашей медицине вполне допускается.
— Не крути, — повысил голос Тимофей Сидорович. — У тебя с ней что-нибудь было?
— Ну целовались, — ушел Виктор от прямого ответа. Такой неприятности от Мироновой он не ожидал. Могла бы сначала его поставить в известность, а не впутывать родителей. Он был уверен, что нашел бы выход из сложившегося положения. «Не захотела — пусть теперь сама и выкручивается, а мне жениться на ней ни к чему», — пронеслось у него в голове.
— Ты нас с матерью совсем за дураков держишь? От поцелуев дети не рождаются, — начал терять терпение глава семейства.
— Тогда пусть другого кандидата в отцы своему ребенку подыщет, — строптиво заявил младший Колесников.
— Послушай меня, сынок: если ребенок твой — не бери грех на душу, — попыталась усовестить его Варвара Степановна.
— Да чего вы ко мне пристали, будто я преступник какой. Сказал же русским языком, что ничего не знаю и знать не хочу. — От занудного и неприятного разговора у него разболелась голова. — Хотел отдохнуть дома, а мне настоящую пытку устроили. Кому больше верите: той вертихвостке, что парням на шею вешается, или мне?
— Не горячись, сын, — немного поутих и Тимофей Сидорович. — Нам необходимо знать правду, не хватало еще позора на седую голову.
Родители у Виктора до старости еще не дожили, но отец очень любил обращать внимание на свои седины, которые у него появились аж в двадцатилетнем возрасте.
— Я правду и говорю: не было у нас с ней близости, — произнес парень, словно давал клятву, причем совесть его абсолютно не мучила. Более того, во всем виновной он считал Миронову, которая изрядно подпортила ему настроение, да еще настроила родичей против. Он и не подозревал, что та еще ни разу не была у них дома в его отсутствие.
— Ты, мать, как знаешь, а у меня нет основания не доверять сыну, — заключил в результате старший Колесников, после чего младший вздохнул с облегчением.
Больше в их семье к данной теме не возвращались, да и Мироновы не напоминали о себе лишний раз.
Двадцать восьмого декабря вечером Виктор приехал в очередной раз домой. Казалось, что предновогоднее настроение никто и ничто не может испортить. О том, что кто-то носит под сердцем его ребенка, он и не думал и вспоминал лишь в редких случаях, и то мимолетно.
Прекрасно выспавшись, он откинул одеяло, поднялся, открыл форточку и вернулся в постель. Ему нравилось валяться в кровати и дышать зимним воздухом, который возбуждающей прохладой заполнял комнату.
— Сын, — заглянул к нему в комнату отец, — ты бы почистил снег у забора, а то мне пора на работу.
— Ладно, — нехотя согласился Виктор.
— Двор я очистил, осталось только от забора откинуть.
— Да понял я, понял, — пробурчал парень. — Мать уже ушла?
— Да, но она в одиннадцать будет дома, заодно и тебя накормит.
Студент потянулся всем телом и резко вскочил на ноги. Он решил нагулять себе аппетит до прихода Варвары Степановны.
Морозец приятно пощипывал нос, и парень, растирая его время от времени, усердно работал огромной деревянной лопатой. Частично снег зависал в воздухе и падал на него, запорошив голову и плечи, оседал на лице и таял; капельки охлаждали разгоряченное лицо.