Головки на спичках вспыхивали одна за другой, и когда загорелась последняя, первая уже начинала жечь кожу. Ждать долго не пришлось. Прокейн резко засучил ногами, затем вскочил и забегал по комнате, еще с закрытыми глазами, переворачивая немногочисленную мебель.
— У-у-у, — взвыл он, отбивая чечетку и раскрывая глаза.
— Проснулся? — Работодатель наблюдал за ним, сидя на стуле в углу комнаты.
— Где мы? — уставился на него адвокат. Спички на ногах погасли, но еще продолжали дымиться.
— В гостинице.
— А как мы сюда попали? — туго соображал собеседник, которого подняли, но не разбудили. — Тебе не кажется, — шмыгнул он носом, — что горелым пахнет?
— Где дипломат? — вместо ответа спросил Миронов.
— Под матрасом, — начал понемногу приходить в себя Фред, — спрятал от греха подальше.
— А ключ? — Иван Николаевич извлек из немудреного тайника дипломат. Подняв перевернутый стол, он положил дипломат на полированную поверхность. — Тебя хоть самого выноси вместе с мебелью, — не удержался, чтобы не уколоть. Непонятно откуда в руке Прокейна появился ключ, хотя из одежды на нем красовались одни лишь плавки.
— Что произошло? — поинтересовался он у нарушителя спокойствия, который молча взял необходимую сумму и собрался уходить. Язык у Фреда еще заплетался, но соображал он уже сносно.
— Пока об этом лучше никому не надо знать, — все-таки удостоил его ответом собеседник, прежде чем скрыться за дверью.
Только теперь американец почувствовал, что у него побаливают пальцы ног, и обнаружил между ними горелые спички. А спроси у него, так и он и сам не смог бы объяснить, как сообразил спрятать дипломат и почему вспомнил о его местонахождении.
— Идиотизм какой-то, чтоб еще когда-нибудь согласился поехать в Россию, — произнес он вслух и надолго застыл в одной позе, пытаясь сообразить, кто подпалил ему ноги. То, что это дело рук Миронова, казалось невероятным.
Иван Николаевич по инструкции похитителя разыскал полуразвалившийся дом на окраине Акбулака и в указанное время просунул руку, в которой сжимал сверток с деньгами, в окно второго этажа. Сначала ощутил, а затем и увидел, как его руки коснулся подсачник, которым подсекают крупную рыбу рыбаки. Понимая, что от него требуется, разжал пальцы. Подсачник и сверток пропали в темноте. Миронов выглянул в окно без рамы и только заметил спину незнакомого мужчины, которая исчезла в считанные секунды. Теперь только оставалось дождаться окончания этой странной ночи.
А Груздев Николай вернулся под кров тещи. Спрятав добытый без особого труда сверток с деньгами в багажнике автомобиля, вошел в дом. Свет в комнатах был потушен, но обитатели не спали, переговариваясь в темноте.
— Почему так долго? — узнал он голос жены.
— Любовался закатом, а потом засиделся на берегу озера, задумался, — постарался соврать Груздев как можно естественнее, но его ни в чем не подозревали и во лжи уличать не собирались.
— Кушать будешь, Коля? — ласково спросила Лариса Михайловна.
— Спасибо, я не голоден. — И он прошел за тонкую перегородку, где лежала Марина Владимировна. Та подвинулась к стенке, освобождая место супругу.
Утром Иван Николаевич испытал несказанное счастье, когда увидел жену целой и невредимой. Но сегодняшний день был днем похорон родной сестры, и переговорить наедине с Вероникой Федотовной ему не удавалось. Обнародовать же ночное приключение он не хотел. Единственное, что тешило душу: женщина несомненно знала имя своего спасителя, но удивляло ее довольно-таки беспечное поведение после случившегося. В конце концов, он отнес это обстоятельство к самообладанию женщины, привыкшей самостоятельно выкручиваться из самых сложных ситуаций. Она не стремилась перекладывать свои проблемы на окружающих. И эта ее черта просто восхищала Миронова.
Во время траурной церемонии на кладбище, да и за поминальным столом, им не удалось даже обмолвиться словом. Но вот народ начал потихоньку расходиться. Куда-то засобиралась и Вероника Федотовна. Миллионер перехватил ее за руку уже на улице.
— Подожди минутку.
— Не нужно, Ваня, — отстранилась женщина.
— Считаешь, что нам не о чем поговорить?
— Не хочу ворошить прошлое, а нового не склеить.
— Но куда ты направилась?