– Саша. Я Саша. Давай без официальностей, раз уж мы познакомились.
Даже и не прикоснулся, но она среагировала на его близость. Дыхание задержала, почувствовала приток крови к лицу. А он внимательно посмотрел на ее смущение, как ни в чем не бывало отстранился и опять принял свою спокойную, даже расслабленную позу. Только чуть прищурился, наблюдая за ней внимательным взглядом.
Дааа, не так-то он прост, Краснов Александр, ее странный неразговорчивый поклонник, мелькнуло в голове у Наташи.
Он, похоже, совершенно успокоился, а она, наоборот, растерялась. В голове нехилый такой сумбур.
Вот тебе и офисный хомячок. С повадками бывалого обольстителя. Ох, борзая счас молодежь пошла, ох, борзая.
Блин, о чем она его спрашивала-то? Забыла. Сбилась с мысли.
– Саша, а сколько тебе лет? – еще раз спросила она.
– Двадцать семь.
«Фух. Ну ладно. Выдыхаем. Не двадцать четыре и даже не двадцать пять».
Но ей-то все равно больше. Намного больше.
– А мне тридцать четыре.
Не хотела ведь говорить, хотела разговор плавно на другую тему перевести. Но оно само как-то вырвалось.
Он спокойно пожал плечами.
– Я знаю, сколько тебе лет. Тридцать четыре, и что?
– Как это что? Я старше тебя на целых семь лет, – нахмурилась она.
– Я умею считать, – настойчиво повторил он. – И что?
– А еще у меня есть сын, ему тринадцать лет.
Саша рассмеялся легко и весело. Улыбка шла ему необыкновенно, преображала его выразительное лицо, делая просто красавчиком. Наташа почувствовала, что ее бросило в жар от звуков его смеха.
– Наташик, я знаю про твоего сына. Я не чайлд-фри и нормально отношусь к детям. Повторю свой вопрос: и что? Ты мне что сказать-то хочешь? Жги, я весь внимание.
И она, не успев подумать, выпалила:
– Тебе что, нравятся взрослые и опытные женщины?
И тут же мысленно рассердилась на себя. Как можно было поддаться на явную провокацию? Сама выдала свой интерес к нему, заодно и свой самый главный страх озвучила.
Саша тут же оживился, заинтересовался. Вытянул длинную ногу, прикоснулся к ее ноге. Она опустила глаза – нарочно это сделал. Спросил с улыбкой, подавшись к ней всем телом, откровенно поддразнивая:
– Наташик, ух ты! А ты что, прям опытная? Прям вот удивишь меня?
– Нууу… Эээ…
Она зависла, растеряно глядя на него. Блин, и сказать-то нечего, кто ее за язык тянул? Зачем про опытность ляпнула молодому и уверенному в себе парню? Даже чересчур уверенному. А вот за то, что он над ней стебется, можно и обидеться. Правда, он необидно это сказал, по-хорошему как-то. Дружески подколол.
Глаза у него все-таки красивые. И лицо доброе, серьезное. Смотрит на нее так, как будто никого другого не видит. Открыто смотрит, не шифруясь, не так, как раньше. Как будто сделал для себя какие-то выводы.
Сколько времени прошло с той первой их случайной встречи? Месяц? Полтора? Такое ощущение, что с тех пор она постоянно чувствует на себе его взгляд. Ерунда какая-то.
Блин, опять она непонятно о чем думает. Странный Саша, странный разговор, заведший ее в никуда. Наверное, все-таки нужно встать и уйти. Не искусна она в разговорах, не ее это.
Он увидел ее замешательство и наклонился к ней еще ближе. Но опять не прикоснулся. Произнес ласково, глядя на нее глазами, в которых плясали чертики:
– Ну, что ты? Обиделась? Не обижайся. Не нравятся мне взрослые и опытные женщины, Наташик. А вот ты сильно нравишься. И возраст здесь не причем. Мы оба совершеннолетние, этого достаточно. Ну, чего ты загоняешься? Боишься, что люди скажут? Не все ли равно?
И сказал он это так просто и искренне, что невозможно было ему не поверить. И она поверила сразу. Не понимая, как так, почему вот этот вот совершенно чужой, малознакомый, малопонятный парень смог пробить ее на такие бурные эмоции.
– Саша, ты очень странный, – только и выдохнула она в ответ. – И еще какой-то ты чересчур наглый, я не ожидала.
– Да уж какой есть, зая моя, – усмехнулся он. – И весь в твоем распоряжении.
Она опять зависла, глядя на него, а он опять прожег ее шею своим царапающим взглядом.
Блин, он ведь о сексе говорит? Она же правильно поняла? Правильно услышала? Божечки мои, ей это не показалось? Или у нее опять что-то не то с головой? На фоне двухлетнего воздержания?