А сам начал слегка прикусывать ее шею. Наташа моментально сбилась с мысли и замерла, закрыв глаза и прислушиваясь к отклику своего тела. Сашины руки в это время уверенно гладили ее тело под блузкой, незаметно расстегивая пуговицы. Девушка расслабилась, забылась и тихонько застонала, и он тут же закрыл ее рот поцелуем, заставив замолчать.
И что это был за поцелуй! Наташе в рот как будто плеснули раскаленного металла. Она вся горела и болела от прикосновения его губ и языка, дрожала и изнемогала под напором его страсти. Этот поцелуй не был нежным и исцеляющим, как раньше, он был яростным, неистовым, он не просил, а требовал, и она могла лишь цепляться за него и задыхаться, пытаясь удержаться на поверхности.
«Блин, как же он все-таки потрясно целуется!» – мелькнула в ее голове одинокая мысль. И тут же испарилась без следа.
За одним поцелуем последовал второй, еще глубже, еще резче, а потом Саша опять вернулся к ее шее, давая ей передышку и возможность немного прийти в себя.
– Знаешь, в чем твоя проблема, зай? – хрипло шепнул он ей на ухо. В это время его руки остановились на ее грудях, поглаживая их через ткань бюстгальтера. – В том, что ты довольствовалась малым. В том, что не озвучивала свои претензии бывшему. В том, что ты себя мало любишь и совсем не ценишь. Девочкам всегда нужно быть немножко эгоистками и требовать к себе любви и внимания. У тебя потрясающая грудь, зая моя, ты знаешь об этом? Я тащусь от нее.
– Нет, не знаю, расскажи мне, – прошептала она в ответ, глядя на него затуманенными глазами и кусая губу.
Он расстегнул ее бюстик и с шумным вздохом накрыл ладонями ее полушария. Наташа задрожала всем телом и опять застонала, прикусив губу.
– Она большая и упругая, а еще как раз размером под мои руки, – продолжал нашептывать он ей на ухо, лаская ее и пощипывая соски так, что она выгнулась дугой. – Очень нежная и шелковистая на ощупь. Ты кормила сына грудью, Наташа?
– Да.
– Твои соски бледно-розовые и тугие, как бутоны чайной розы. Скажи мне, любимая, тебе нравится, как я тебя глажу?
– Очень нравится, – она изогнулась назад, чтобы ему было удобнее трогать ее. Но он резко притянул ее к себе и опять начал зацеловывать до умопомрачения.
Наташа почувствовала мучительную боль внизу живота. Его язык сводил ее с ума.
– Саша, Сашенька, – начала она всхлипывать между поцелуями. – Саша, Боже мой, пожалуйста, я не могу больше… Как же я тебя хочу...
В следующий момент она почувствовала его руку у себя под юбкой. В панике встретилась с ним глазами – он жадно и требовательно следил за выражением ее лица.
– Десять минут, говоришь? – сверкнул он глазами. – Отсчет пошел.
И дотронулся до нее.
Она билась в его объятиях как раненая птица. Сумасшедший оргазм почти сразу накрыл ее своими волнами. Саша крепко прижимал ее к себе и глушил своим ртом ее крики.
Потом долго-долго обнимал ее и шептал ей нежные слова, пока она со вздохами и судорожными вздрагиваниями купалась в отголосках удовольствия и приходила в себя. Достал влажные салфетки и вытер ее мокрые бедра. Одернул на ней юбку и застегнул бюстгальтер. Она лежала на нем совершенно обессиленная, положив голову ему на грудь.
– Наташик? – Он, самодовольно улыбаясь, укусил ее за мочку уха. – Три минуты, Наташик.
Она даже не среагировала.
– Любимая моя, ты такая красивая сейчас. Так приятно на тебя смотреть. Тебе хорошо, солнце?
– Ты же знаешь, что да, – Наташа прибывала в блаженной истоме и никак не хотела из нее выныривать.
Они какое-то время сидели молча. Потом, наконец, она вздохнула, зашевелилась, открыла глаза и посмотрела на Сашу. И встретила такой нежный взгляд, лучащийся любовью, что опять замерла, выпадая из реальности, не веря до конца, что это действительно происходит с ней. Заморгала, пытаясь справиться с наваждением.
– Саааш! – прошептала она.
– Что, любимая? – он с улыбкой целовал ее волосы.
– А как же ты?
– А что я? Дурочка, не думай обо мне. Думай о себе. Со мной все в порядке. Я мужик, мне не привыкать.
С ним не было все в порядке, она чувствовала это своей попой. Но решила не спорить.