Она не могла думать ни о чем другом. Он так просил ее верить ему, и она доверилась. Но уж очень быстро развивались у них отношения. Была ли вообще любовь? Или они оба выдавали желаемое за действительное? Он увидел в ней черты девушки, которую сильно любил и когда-то потерял. А она несколько лет была одинока и очень сильно хотела душевного тепла и удовольствия для своего стосковавшегося тела. Ника советовала остановиться ей на стадии «простосекс» и не влюбляться. А она влюбилась, дурочка. Сразу влюбилась. И ее опять оставили ради другой. Почему ей всегда так «везет»? Почему она всегда вляпывается? Ведь она же чувствовала, что что-то не так. Почему не послушала свою интуицию? Почему окунулась в эти отношения без оглядки?
Дорога была длинная, и всю дорогу Наташа сходила с ума от навязчивых мыслей, с которыми у нее не было моральных сил бороться. К Москве она подъехала абсолютно разбитой, сломленной, разуверившейся во всем женщиной. Душевная боль настолько измучила ее, что она запретила себе думать. Она мечтала только об одном – забиться в свою норку и забыть все, что было связано с очередной неудачной влюбленностью, как кошмарный сон.
Из последних сил она доехала до дома.
Встретившая ее на пороге квартиры Ника испуганно всплеснула руками.
– Господи, Натали, что случилось?! На тебе лица нет!
– Ника, я, кажется, заболела, – прошелестела Наташа сухими губами. – Меня знобит, мне нехорошо.
Ее в самом деле била дрожь.
Ника без лишних вопросов и стенаний уложила подругу в кровать и сунула ей подмышку градусник.
– Тридцать восемь и девять! Натали, ты что, на верхней полке под кондиционером ехала? Я вызываю скорую!
– Не надо, я отлежусь, – еле слышно прошептала Наташа. – Намешай мне, пожалуйста, чая с лимоном. Парацетамол там, в аптечке. Егор где?
– У Кирилла, где же еще. Счас позову его.
– Нет, не надо, вдруг у меня вирус. Позвони, пожалуйста, Толику, попроси забрать Егора на несколько дней, до начала учебы.
– Натали, а что у вас там случилось-то? – осторожно спросила Ника. – Почему ты одна приехала, где твой жених?
– Он меня бросил и уехал со своей бывшей. Прямо при мне устроили трогательное воссоединение. Ника, пожалуйста, я больше не хочу о нем говорить.
– ПNздец котенку!.. Ну, ващеее! Ну, я ему на работе устрою! – зло сощурила глаза Елецкая. – Я его по-хорошему предупреждала! Натали, плюнь на него и разотри. Невелика потеря! Подумаешь, герой-любовник! Такого добра навалом! Малолетка тупорылый! Своими руками придушу!
– Ника, если тебе надо ехать, я тебя не задерживаю. Спасибо тебе за помощь.
– Ага, счаз. Нет уж, посижу с тобой. Если что, врача вызову. А сейчас ни о чем не думай, спи.
И Наташа провалилась в тяжелый, душный, нездоровый сон.
Следующие дни она периодически выныривала на поверхность, пила лекарства из рук Ники, ходила с ее поддержкой в туалет. Иногда вспоминала о том, что случилось, через притупляющий восприятие жар лихорадки, плакала и опять впадала в спасительное забытье.
На третий день Ника все-таки вызвала врача, так как температура сбивалась очень плохо. У Наташи диагностировали бронхит и назначили антибиотики. Жаль, что они не могли ее вылечить от разбитого сердца. Приехала Наташина мама и сменила Нику у постели дочери.
А на следующий день заявился Сашка.
Людмила Владимировна как раз отлучилась в аптеку. Наташа долго слушала, как надрывается дверной звонок, и потом через силу заставила себя встать и открыть дверь.
У него был такой же нездоровый вид, как у нее. И в руках он держал букет цветов. Красивых желтых роз, которые так любила Наташа.
Цветы ее добили.
Она истерически захихикала, закрывая рот, закашлялась каркающим, сипящим смехом и сползла по стеночке прямо в коридоре.