Он опять тяжко вздохнул.
– Блин, Наташ, ну как можно быть такой дурной! Хотя я сам виноват. Тебя вообще нельзя одну оставлять. Три дня меня не было, а ты такой херни у себя в голове нагородила. Как можно было подумать, что я тебя не люблю? У меня это просто в голове не укладывается. Я ж подумал, что ты из-за детдома мной побрезговала.
– У тебя там в Краснодаре еще бывших на горизонте нет? – шепотом спросила Наташа. – Вдруг вторая тоже решит тебя навестить.
– За вторую не волнуйся, она вряд ли объявится. Вышла замуж, родила ребенка. Живет в Екатеринбурге. И сразу говорю: нет, я с ней сейчас не встречался, просто общие знакомые рассказали про нее.
– Тоже рыжая? – не смогла удержаться Наташа.
– Нет, брюнетка, – он фыркнул. – Придется тебе и из черного цвета перекрашиваться. А лучше сразу наголо побрейся, чтоб уж точно ни на кого похожей не быть. Я шучу, если что.
– А можно, я опять рыжей буду?
– Можно, Наташа, тебе все можно.
– Саш… а расскажи, как ты съездил. Ты сказал, ты у матери был?
– Тебе разве это интересно? – опять фыркнул он. Но голос его заметно потеплел.
– Интересно, Саш, правда… Мне все про тебя интересно...
– Был… Жива-здорова, в завязке, работает. Живет одна. Прощения у меня просила… Херовая у меня генетика, Наташ, совсем мне пить нельзя. Отец тоже по пьяни погиб...
Они проговорили несколько часов подряд. В комнату несколько раз заглядывал встревоженный Егор, смотрел вопросительно. Наташа улыбалась и показывала ему знаками, что все в порядке.
Наконец, смартфон начал подавать звуковые сигналы о том, что скоро разрядится.
– Ладно, Саш, я устала сегодня очень. Спать хочу.
– Спокойной ночи, Наташа. Сладких снов.
И в первый раз за последний месяц счастливая Наташа заснула глубоко и спокойно.
Приняв решение уехать, она начала приводить свои дела в порядок. Купила билет до Краснодара на поезд на первое марта. Договорилась с мамой, что та поживет у нее в квартире до весенних каникул, чтобы не оставлять Егора одного. Не стала говорить родителям, что беременна. Сказала лишь, что едет в Краснодар в гости, осмотреться, как Сашка там устроился.
Родители, на удивление, никаких советов и комментариев давать не стали, сказали, что это ее дело. И это было странно. Скорее всего, Егор активно вел среди них пропагандистскую и разъяснительную работу.
Накануне отъезда Наташа прошла скрининг на сроке 11-12 недель. Узи было хорошим, развитие ребенка соответствовало норме. Врач, приятная женщина, предположила, что, скорее всего, родится девочка.
В тот же день Наташа позвонила Нике.
– Я в Краснодар уезжаю послезавтра, – без предисловий начала она. – А еще у меня беременность одиннадцать недель. Дочка у нас с Сашкой будет. Спасибо тебе, Ника, за все, что ты для меня сделала.
Та искренне за нее порадовалась.
– Поздравляю, Натали. Желаю вам с патлатым счастья. Видишь, я была права, ты все-таки подцепила себе богатого мужа в «Планете». Причем в рекордно короткий срок. Меня обогнала! А благодарить меня не за что. Что я сделала-то? Вы сами все сделали, вдвоем. Без чьей-либо помощи. И Краснодар, если подумать, не так и далеко. Всего два часа лету. И море рядом. Я к тебе на выходные буду приезжать в гости. Патлатому сказала про ребенка?
– Нет еще. Лично скажу, когда приеду. Честно говоря, побаиваюсь его реакции. Он меня ругать будет. И совершенно справедливо. Я чуть все не испортила.
Ника только вздохнула.
– Дуреха ты, Натали. Ой, не могу, какая же ты дуреха. Совсем в мужиках не разбираешься. Не будет он тебя ругать, вот увидишь. Пылинки с тебя сдувать будет. Все у вас хорошо должно быть. Повезло вам друг с другом.
Они проболтали почти час и еще бы болтали, но Наташа увидела, что параллельным звонком ей пытается дозвониться Саша. Пришлось попрощаться с подругой.
С Сашей они созванивались каждый день по несколько раз. Обиженные интонации и упреки все еще иногда проскальзывали с обеих сторон, но с каждым днем разговоры становились все длиннее и откровеннее. Оба считали дни до отъезда.
Глава 22. 1 марта
Наташа увидела его еще из окна поезда. Он стоял на перроне чуть поодаль от толпы встречающих, в легкой молодежной ветровке и летних кроссовках. Показался ей совсем мальчишкой. Обросший, растрепанный и хмурый. Напряженный. При виде его долговязой фигуры Наташи почувствовала такой прилив нежности, что сама испугалась силы своих чувств.