Так что, хорошо, что тот ресторан был тут.
Мне кажется, уродство этого ресторана заставило меня полюбить этот городок еще больше.
По-моему, этот ресторан превратил городок с невероятно крутым названием Мустанг в неидеальное совершенство.
— Привет.
При этом слове, произнесенным низким мужским голосом, я моргнула, глядя в окно, и повернула голову.
А затем замерла.
Потому что в кабинке, напротив меня, сидел тот мужчина из бара, мужчина, которого я встретила тем вечером на детской площадке.
Неужели я настолько потеряла бдительность, что даже не почувствовала не только его приближение, но и то, что его задница оказалась в кабинке напротив меня, его глаза смотрели на меня, а его великолепная рука разматывала шарф?
— А...привет, — тихо ответила я.
Нехорошо все это.
Стоял солнечный день. В закусочной были огромные, витринные окна, и моя кабинка была как раз у одного из них. Это не затемненный бар и уж тем более не темная детская площадка.
И он не был привлекательным.
Он был красивым.
Я была потрясена, увидев, что его волосы не темно-каштановые. На самом деле они были русыми, но я никогда не встречала такого цвета раньше. Очень темный русый с оттенком рыжеватого блеска, который совсем не делал из него рыжеволосого, лишь слегка облагораживал его густые, длинноватые волосы, отчего они выглядели не просто фантастическими, а потрясающими.
Его телосложение не было крепким, рельефным и привлекающим внимание. Оно было великолепным.
И я могла рассмотреть цвет его глаз, опушенных густыми, длинными, темными ресницами, с тем же самым рыжеватым оттенком, как и его волосы.
Они были насыщенного, темно-голубого цвета.
А когда он снял шарф, я увидела жилистую, в высшей степени мужественную шею, отчего мои ладони вспотели.
Черт!
Я взяла себя в руки.
— Я могу вам чем-то помочь? — спросила я.
Он открыл рот, чтобы ответить, бросив шарф рядом с собой на сиденье, но я услышала окрик,
— Грей! Завтрак или кофе?
Он повернул голову, и мой взгляд последовал за ним, я увидела свою официантку на другой стороне прохода. На ней были потертые джинсы, чересчур в обтяжку, определенно купленные до того, как она набрала лишние пятнадцать фунтов, и эти пятнадцать фунтов стали дополнением к лишним тридцати, которые уже у нее были. То же относилось и к ее свитеру. Передник был повязан на ее исчезающей талии, что, к сожалению, ее не красило.
— Уже позавтракал, Энж, только кофе, — ответил он и повернулся ко мне. Сняв свою куртку, он перекинул ее вперед и бросил на свой шарф. — Я Грей, — заявил он, устроившись.
— Привет, Грей, — ответила я, а затем повторила, — Могу я тебе чем-то помочь?
Он улыбнулся, и ему действительно не стоило этого делать. Правда, не стоило этого делать.
Потому что на левой щеке у него была ямочка, что превращало его из потрясающе красивого в потрясающе красивого с налетом очаровательности как дополнение. И как будто этого было недостаточно, его улыбка привлекла мое внимание к его губам, которые, я не знала, почему не заметила раньше, были полными и соблазнительными.
У меня пересохло во рту.
— Я - Грей, — повторил он, я оторвала взгляд от его теперь двигающихся, великолепных губ и посмотрела в его не менее прекрасные глаза, и он продолжил, — А ты?
Я снова взяла себя в руки.
— А я задаюсь вопросом, чем могу тебе помочь.
В его взгляде появилось веселье, и, слегка наклонив голову на бок, он посмотрел на меня, оценивающе и внимательно.
Затем выпрямился и заметил,
— Ты все еще в городе.
Я посмотрела вниз на себя, потом на него, и согласилась,
— Ага.
Он снова улыбнулся.
Черт побери!
— Ты согрелась той ночью? — спросил он.