— Ах-ах! — Тосси каким-то чудом удавалось озвучить восклицание со страниц викторианских романов. — Ах!
Сирил замер в растерянности, посмотрел на Теренса и еще раз попытался подойти.
— Бяка, бяка! — С губ Тосси слетали все те же возмущенные охи и ахи. — Ваш разбойник перепачкает мне все платье. А это шелковый муслин! — Она отдернула трепещущие оборочки. — Папенька заказывал в Париже.
Теренс, бросившись вперед, сгреб за ошейник Сирила, который и сам уже попятился.
— Ты напугал мисс Меринг, — отчитал он пса, строго погрозив пальцем. — Приношу искренние извинения за Сирила и за свое опоздание. Мой наставник чуть не утонул, пришлось его спасать.
К нам подошла кузина.
— Здравствуй, Сирил. — Она нагнулась почесать бульдога за ухом. — Здравствуйте, мистер Сент-Трейвис. Рады видеть вас снова. — Мелодичный голос, сдержанный тон, никакого сюсюканья. — Означает ли ваше появление, что вы нашли Принцессу Арджуманд?
— Да-да, не томите! — спохватилась Тосси. — Нашли вы мою бедняжечку Жужу?
— Увы, нет, — покачал головой Теренс. — Но мы намерены продолжить поиски. Это мистер Генри. Мистер Генри — мисс Меринг и мисс Браун.
— Очень приятно, мисс Меринг, мисс Браун. — Я, как предписывал голос в наушниках, приподнял канотье в знак приветствия.
— Мы с мистером Генри наняли лодку… — Теренс махнул рукой в сторону моста, где едва виднелся нос нашей посудины, — … и планируем обыскать каждый закоулок на Темзе.
— Очень любезно с вашей стороны, — похвалила мисс Браун. — Впрочем, я уверена, когда мы приедем вечером домой, она будет ждать нас целая и невредимая.
— Домой? — в ужасе округлил глаза Теренс.
— Да! — подтвердила Тосси. — Сегодня же возвращаемся в Мачингс-Энд. Маменьке передали, что мы там нужны.
— Надеюсь, никакой беды не случилось, что вас так срочно вызывают обратно, — обеспокоился Теренс.
— Нет-нет, нас не оттуда вызывают. Это потустороннее послание. Оно гласило: «Возвращайтесь в Мачингс-Энд и ждите свою судьбу там», — вот маменька и решила ехать немедля. Вечерним поездом.
— Да, — кивнула мисс Браун, протягивая руку в лайковой перчатке. — Нас ждет мадам Иритоцкая. Спасибо за помощь в поисках Принцессы Арджуманд. Рада была знакомству, мистер Генри.
— Постойте, кузина Верити, — запротестовала Тосси, — еще рано. Поезд только в половине седьмого. А мистер Сент-Трейвис и мистер Генри даже не посмотрели церковь.
— До мадам Иритоцкой далеко, — не уступала кузина Верити. — А ваша матушка настоятельно просила вернуться к чаю.
— Времени еще вдоволь, — отмахнулась Тосси. — Велим Бейну гнать побыстрее. Вы ведь хотите осмотреть церковь, мистер Сент-Трейвис?
— Конечно! — с жаром согласился Теренс. Сирил обрадованно потрусил между ними, но Тосси очаровательно надула губки.
— А разве Сирил не должен охранять лодку?
— Да, действительно. Сирил, ты остаешься, — решил Теренс.
— Он может подождать у погостной калитки, — предложил я.
Поздно. Теренс уже себе не принадлежал.
— Место, Сирил!
Сирил посмотрел на него, как Юлий Цезарь, наверное, смотрел на Брута, и улегся на голом берегу, пристроив голову на лапы.
— Мы не подпустим к лодке ни одну бяку, — нахмурила бровки Тосси. — Мы храбрые песики! — Раскрыв кружевной зонт, она зашагала по тропинке. — Премиленькая церквушка. Такая старинная, загадочная. Люди издалека приезжают посмотреть. Я люблю достопримечательности, а вы? Маменька обещала на будущей неделе повезти нас в Хэмптон-Корт.
Непрерывно щебеча, она вела Теренса вверх по склону, а мы с неземным созданием поднимались следом.
Тосси была права насчет церкви — постройка действительно пользовалась популярностью, судя по обилию объявлений. Они начинались у самого подножия холма с написанного от руки плаката, гласящего: «Держитесь дорожки». Далее шли «Во время службы экскурсии не проводятся», «По газонам не ходить» и «Рвать цветы возбраняется».
— Маменька хочет провести сеанс в хэмптон-кортской галерее. Там бродит дух Катерины Говард, знаете? Которая жена Генриха Восьмого. У него их было восемь. Бейн, впрочем, говорит, что шесть, но если так, почему его тогда зовут Генрих Восьмой?
Я украдкой глянул на мисс Браун, которая спрятала улыбку. Вблизи она казалась еще краше. Вуалетка на шляпе окутывала медно-каштановые локоны белопенным облаком, и сквозь эту дымку фарфоровая кожа с нежным розовым румянцем казалась почти неземной.
— Всем женам Генриха Восьмого отрубили голову, — вещала Тосси. — Я бы так ни за что не хотела. Волосы перед казнью обстригают… — Она взмахнула белокурыми завитками. — И одевают тебя в жуткую простецкую рубаху.