Не сходи с тропы
Питер отражался в небе. Это было так странно, хотя мне не раз говорили об этом, но увидеть своими глазами край между Питером и не-Питером всё равно было как откровение – граница проходила по небу, чёткая граница между лёгкими белыми облаками и мрачной многоярусной тьмой. Тучи жили над Питером, как будто у них там был дом, вечно холодная сырая многоэтажка, где они бродили, никуда не спеша, слушая сквозняки, думая о вечности и ворча на суетливых.
Чем ближе поезд подъезжал к Питеру, тем тише становилось в вагоне, люди начинали говорить медленнее, потом шёпотом, потом вообще перестали разговаривать, каждый уткнулся в свою книгу или закрыл глаза, делая музыку в наушниках погромче. Я наоборот сняла наушники – боялась пропустить свою остановку. И почти пропустила, потому что её почему-то объявили только тогда, когда поезд начал отъезжать, я схватила рюкзак и почти бегом выбежала на платформу, я была единственной, кто здесь вставал. Поезд набрал скорость и скрылся почти мгновенно, хотя казалось, что его ещё долго должно быть видно – дорога прямая. Я не понимала, куда он делся.
Посмотрев на экран мобильного, я узнала ещё одну новость – я приехала на сорок семь минут раньше, чем планировала.
"Здравствуй, Питер. Часом больше – часом меньше, какая разница? Кто понял жизнь, тот не спешит, да?"
Саша мне рассказывал об этом чудесном свойстве Питера, он это критиковал, но сам постепенно стал вести себя точно так же – видимо, затянуло. Он ругал доставщиков, которые могли приехать на три часа раньше, чем было условлено, а могли не приехать вообще, позвонив на следующий день в семь утра и без всяких извинений предложив привезти заказ прямо сейчас, как будто клиент сидел под дверью круглосуточно и только курьера и ждал; ругал магазины, которые работали каждый день по новому графику и устраивали себе обеды по три часа; ругал социальные службы, до которых было не дозвониться, и скорые, которых не дождаться. А сам вёл себя точно так же, мог сказать, что отойдёт на минутку, и пропасть на два дня, мог пойти в магазин за хлебом, а через час прислать фотографию какой-то реки на другом краю города.
"Я в Питере первый день, а уже начинаю подстраиваться."
Я знала, что поезд может опоздать, но о том, что он может приехать раньше, я не подумала бы никогда. И вот, я здесь.
"Саша обещал меня встретить. Но он обещал меня встретить в половине седьмого, а сейчас шести нет. Обалденно."
Я стояла на крохотной платформе у железной дороги, справа до горизонта тянулись блестящие рельсы, освещённые ярким сентябрьским солнцем, прямые, как стрела. Слева стоял туман, рельсы слегка изгибались сначала правее, потом левее, без всякой нужды, хотя линия была красивая. Эти две прямые железные полосы как будто были единственным горизонтальным в мире, потому что с двух сторон от дороги шёл частокол вертикалей из сосен, которые макушками тонули в сиреневых тучах. Эти тучи как будто кто-то обрезал ровной линией, поделив небо надвое, а я стояла на границе и смотрела вверх, как заколдованная, внезапно поняв, что стою так уже довольно долго, я успела замёрзнуть.
"Сколько времени?"
Я опять посмотрела на телефон – я стояла на платформе семь минут, за это время ни разу даже птица не пролетела.
"Странное место. И холодное, надо отсюда уходить."
Я набрала Сашу и долго слушала гудки, нервно вышагивая по платформе туда-обратно, он взял трубку:
– Алло?
– Привет.
– Как дела? Ты едешь?
– Я уже приехала, – я нервно рассмеялась, осматриваясь, он сказал без малейшего удивления:
– Блин, мне полчаса идти. Подождёшь?
– Может, я сама дойду?
– Не надо, я приду сейчас, никуда не уходи.
– Поздно, я уже иду. Просто скажи, в какую сторону, – я уже спускалась с платформы по ржавой трясущейся лестнице, осторожно переставляя ноги, Саша спросил как-то слишком серьёзно:
– Где ты сейчас?
– На той станции, на которую ты сказал приехать! Где ещё?
– Подожди. Остановись. Просто перестань идти, стань ровно, посмотри вокруг и скажи мне точно – что ты видишь?
Я мрачно фыркнула, запрокинула голову и всё-таки остановилась. Осмотрелась вокруг, потом посмотрела под ноги – я вроде бы шла по бетонным плитам, но сейчас не могла их найти, я стояла на влажной грунтовке из бурого гранитного песка, и плит не было ни впереди, ни за спиной. Платформы тоже не было, и путей, я даже просвета между деревьями не видела, хотя не понимала, как это возможно, он же здоровенный.