– Кушать хочешь?
– Хочу… – кивает и как-то настороженно смотрит на меня.
– Только руки сначала помой и умойся, – показываю, где ванная, и ухожу переодеваться.
Быстро натягиваю домашние брюки, футболку и собираю волосы в хвост. Возвращаюсь на кухню, мою руки и открываю холодильник. Рассматриваю содержимое и с ужасом для себя понимаю, что мне в сущности нечем накормить ребенка. Сама я дома почти не питаюсь, а готовить впрок не для кого. Катя бесшумно садится за стол.
Ну, как говорится, на безрыбье…
– Яичницу или пельмени? – оборачиваюсь к ней.
– Пельмени.
Достаю кастрюлю, наливаю воду и ставлю на огонь. Раскладываю остальные продукты по местам и присаживаюсь за стол напротив Кати.
– Не грусти, все наладится, – ободряюще улыбаюсь ей.
Она кивает и косится на вазочку со сладостями. Бедный ребенок. Мне не жалко конфет, но портить желудок ни к чему, сначала надо поесть нормально. Но что с ней делать дальше?
Накладываю пельмени в тарелку и ставлю на стол. Катя сглатывает слюну и поднимает на меня глаза, словно ждет разрешения. Сердце сжимается от ее взгляда, а в голове не укладывается, как можно собственного ребенка довести до такого.
– Горячие очень. Как остынут, можешь кушать, – поясняю ей и отхожу к плите. – А я пока буду ужин готовить, у меня сегодня гости…
Ложка со звоном падает на пол, резко оборачиваюсь. Катя в растерянности смотрит на меня. Маленькая, худенькая, а глаза, как два огромных блюдца.
– Мне надо уйти? – Ее губы начинают мелко дрожать.
– Что ты, конечно нет. Сиди, сколько хочешь, – спохватываюсь я, только сейчас сообразив, что сморозила глупость. – Брат ко мне придет. Ужинать, – поднимаю грязную ложку и даю ей чистую. – Хочешь с ним познакомиться?
Неуверенно кивает. Тяжело вздыхаю и вновь возвращаюсь к плите. Господи, куда я лезу. Даже не представляю, как помочь этой девочке. Может, в опеку позвонить? Они, наверное, должны знать, что делать в таких ситуациях… А если ее заберут в детдом? Вряд ли там будет лучше. Нет, в опеку нельзя. Не хочу брать на себя такую ответственность за чужую жизнь. Надо найти другой выход. Нервно кусаю губы, придумывая хоть что-то, но как назло в голове ни одной стоящей идеи.
– Катюш, – разворачиваюсь к ней. – А твоя мама давно пьет?
– Давно, – вздыхает она и отправляет в рот последний пельмень. Забираю тарелку и ставлю в мойку.
– А папа твой где?
– Не знаю, я его не видела ни разу, – пожимает плечами. – Мама говорила, он ее беременную бросил.
М-да. Ситуация. Можно, конечно, попытаться у матери узнать хоть что-то об отце, но расскажет ли? Вряд ли…
– Чай со сладостями будешь? – резко меняю тему, хватит уже о грустном.
– Буду.
Наливаю в кружку негорячий чай и подвигаю к Кате вазочку с печеньем и конфетами. Широко улыбается и начинает с жадностью запихивать поочередно в рот, запивая чаем.
– Не торопись, – улыбаюсь и качаю головой. Смешная такая, только растрепанная. Причесать бы да заплести косы…
– Катька! – Истошный женский крик разносится в подъезде. – Ты где, дрянная девчонка? А ну иди домой!
Девочка вздрагивает всем телом и нечаянно переворачивает кружку на стол. В глазах застывает отчаянный ужас.
– Простите, – шепчет тихо. – Мне пора идти, – вскакивает на ноги, как ужаленная, и бежит к двери.
– Катя, подожди, – спешу за ней, но не успеваю перехватить. Она выскакивает в подъезд и хлопает дверью.
С трудом подавляю нелепый порыв пойти за ней. Куда? Зачем? Могу сделать только хуже. Без сил опускаюсь на пуфик и прячу лицо в ладонях. Я не знаю, что делать. А главное, надо ли что-то делать?
Глава 2
Евгения
– Явилась! Где шлялась? – слышу зычный голос матери Кати и внутри все сжимается от страха.
– Наверху, – скулит девочка.
– Что ты там делала?
– Ничего. – Звонкий шлепок оглушает. – Ай.
Закрываю уши руками, не могу это слышать. Сердце разрывается на части, а из глаз ручьем текут слезы. Так нельзя! Неужели ей не жалко собственную дочь?
Вскакиваю с места и хватаюсь за дверную ручку, но так и не решаюсь выйти на площадку. Я не боюсь заступиться за девочку и получить всевозможные проблемы, я боюсь, что ей за это влетит еще больше. Та женщина неадекватна.
Закусываю губу и смотрю в глазок. На площадке больше никого нет. Сильный треск раздается на кухне. Подпрыгиваю от неожиданности и быстро соображаю, что к чему. Напрочь забыла про ужин!
– Черт, – бегу туда и осматриваю масштабы бедствия. Вода закипела и залила плиту. Могло быть и хуже… Выключаю газ и без сил опускаюсь на табурет. Из меня как будто выкачали всю энергию. Не могу готовить. Не в состоянии я сегодня.