Одевшись и прихватив шарф, Мельников вышел из института. Дверь открывалась изнутри и захлопывалась на защелку. Вахтер спал.
Пока он шел к метро, созрело два плана. Первый – простой. Завтра он придет в райком и вернет шарф Бахромцеву. Тот поймет, что Мельников знает, где он был и с кем. За молчание Мельников попросит содействия в получении анкеты. Второй план казался интереснее, но выглядел трудноисполнимым. Проследить, где живет Бахромцев и заявиться к нему домой. Со слов Бахромцев, они с ним друзья по армии. Мельников представил, как это будет выглядеть. Бахромцев предъявляет жене фото, которое он сорвал с доски почета, и называет фамилию и имя. И тут входит он, нестоящий Игнат Мельников.
-Это будет потрясающая картина! Особенно удивится Бахромцев. –Мельников улыбнулся. –Что ж, я спасаю его репутацию, а он помогает мне с анкетой. Да что анкета! Если я стану другом этой влиятельной семьи, то и теплое местечко недолго получить. Не век же мне в проектном институте мальчиком бегать. Решено. Стоит рискнуть.
Мельников вновь увидел любовников входа на станцию метро Кропоткинская. Они целовались
Мельников спрятался за киоск «Союзпечать» и ждал. Прошло 8 минут. Весна весной, но ближе к полночи становилось по-зимнему холодно.
-Сколько можно лизаться!
В следующее мгновение Солопова, завидев троллейбус, побежала к остановке. Бахромцев помахал ей вслед рукой и спустился в метро. Мельников едва поспевал за ним по длинному подземному коридору до входных турникетов.
Они ехали в соседних пустых вагонах. Мельников не спускал с него глаз, прижавшись лбом к стеклу межвагонной двери. На двери было написано «Не слон». Это то, что осталось от частично соскобленной надписи «Не прислоняться!». Слова «Не слон» находились как раз на уровне его лба, и если бы Бахромцев взглянул на Мельникова, то непременно бы улыбнулся. Но Бахромцев не глядел по сторонам. Он стоял с закрытыми глазами рядом с дверьми и, казалось, дремал.
-Если заснет, то проедет мимо. –подумал Мельников.
Но когда объявили очередную станцию, Бахромцев внезапно ожил и вылетел из вагона. Мельников едва успел выскочить следом за ним.
Через пять минут Бахромцев вошел в подъезд и поднялся пешком на третий этаж.
-Чтобы не шуметь лифтом и не разбудить жену. Разумно. –решил Мельников, задержавшись в тамбуре подъезда.
Как опытный взломщик квартирных замков, Бахромцев бесшумно отпер дверь и вошел в квартиру. Но оказалось, что в коридоре горел свет, а жена . Юлия стояла в дверях спальной комнаты, скрестив руки на груди второго размера.
-Юленька! –удивился Бахромцев. –Ты ещё не спишь? А почему?
-Догадайся сам. – ответила Юля, разглядывая лицо мужа.
-Ты злишься? Я же позвонил, предупредил. Я помнил о тебе.
Она молчала, высматривая, к чему бы придраться.
-Я был с другом. Старым другом. Мы случайно встретились. Ты не веришь мне? Вот его фото, посмотри? –Бахромцев вынул из внутреннего кармана пальто фотографию и отдал жене.
Юля сразу посмотрела на обратную сторону фотографии. Там по углам виднелись следы затвердевшего клея.
-Как ты сказал зовут твоего друга?
-Мельников Игнат. –снова Бахромцева выручила профессиональная память на имена и фамилии.
Сколько людей ежедневно проходило через него! И каждого он называл по имени или по фамилии. Работа с людьми требовала особого таланта. Всех надо помнить. Кто что ещё должен, с кем уже в расчете, кому что нужно, от кого что можно получить, кто на каком дефиците сидит. У Бахромцева были свои четкие тарифы. Нужна комсомолке подписанная характеристика для турпоездки в капстрану – четыре встречи. Подписанная характеристика комсомолки для соцстраны – две встречи. Внешние данные особого значения не имели. Ему была важна молодость и факт добровольного согласия. Когда молодые – все хороши, если не сопротивляются. Борьбу Бахромцев не любил. Он не был насильником. Он любил ласку и нежность.
Женился Бахромцев исключительно из карьерных соображений. Так нужно было их родителям. Теперь отец Юлии влиятельный партийный босс. Положение отца компенсировало её возраст, 31 год. Почти старуха. На два года старше Бахромцева.
С Солоповой вначале было как обычно. Характеристика для капстраны – 4 интима. Но 4 встречи, в соответствии с тарифом, уже давно прошли, а они всё ещё никак не могли расстаться. Что-то у них затянулось. Бахромцеву даже показалось, что он, страшно признаться, влюбился в Солопову. Он уже подписывал характеристики другим комсомолкам в нарушении заведенного регламента. Да, всего лишь за бутылки коньяка и конфетные наборы, которые он раньше брал только с парней. Бахромцев не хотел изменять Солоповой ни с кем. Жена Юля в счет не шла.