-Точно! Теперь я вспомнила, где видела тебя! –они незаметно перешли на ты. – По телевизору в передаче про стахановцев. Ты – чертежник.
-Я инженер. –поправил Мельников. –А кем ты работаешь?
-Я – представительница золотой молодежи. –Настя гордо выпятила грудь третьего размера. –Шучу. Золотая молодежь в тургруппах не ездит. Золотая молодежь – это родственники членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии, а мои предки всего лишь скромные цэковские функционеры.
-Кто ты по специальности?
-Ещё не определилась. Ищу себя.
-Ты не работаешь? –для Мельникова это был нонсенс.
Неработающего человека, то есть, по советский терминологии тунеядца, выпустили в капстрану? Он за эту путевку соглашался на любую общественную нагрузку, только чтобы иметь хорошую характеристику, а эта вообще не работала!
-Почему у нас одним всё можно, а другим ничего нельзя? –с негодованием думал Мельников.
-Я секретаршей работаю в одном из отделов ЦК. Родители к себе поближе пристроили. Если честно, я стыжусь своей работы. Никчемное занятие. Бумажки перекладывать! Но у тебя обо мне, наверняка, всё написано и скрывать смысла нет.
-Секретаршей работает – это другое дело. Главное, что
не тунеядец. –подумал Мельников и успокоился. –Зря стесняешься, Настя. Любой труд почетен, если он кому-то нужен.
-Хорошие слова, хоть и плакатные. Спасибо за понимание.
Тем временем к зданию аэровокзала подъехал малолитражный автобус, из которого под руки вывели смертельно пьяного Никиту. Потом вынесли из микроавтобуса инвалидную коляску, посадили в неё и подкатили к Никодиму.
-Что же ты нас подводишь, Никита? Мы договаривались с тобой! Ты обещал! –пенял ему Никодим.
-Я летать боюсь. –выдавил из себя Никита. –Напился со страху.
Выглядел он странно. Серая кепка надвинутая на лоб до бровей, горло обмотано черным шарфом. Лица не разобрать. А главное ботинки. Мельников отчетливо помнил его гигантскую ножищу 46-го размера, а у этого был от силы сороковой.
-Я тебя на себе таскать не собираюсь, Никита. Полетишь в коляске, как инвалид. –зло прошептал Никодим, а затем громко скомандовал. -Внимание! Идем на регистрацию. Кто-нибудь, помогите загрузить этого… товарища.
И тут, на удивление, все те тринадцать девушек, которые откололись от групп Никодима и Игната, бросились к коляске с пьяным Никитой.
-Что женщинам нужно? Со мной не поздоровались, а пьянь готовы на руках носить. – подумал Мельников.
-Похоже в нашей тургруппе образовалась подгруппа любителей спиртного. Увидишь, эти четырнадцать будут пьянствовать всю неделю не просыхая. Ты не пьешь? –спросила Настя.
-Избегаю.
-Поэтому они с тобой не поздоровались. Чуждый элемент. Такие сразу чуют, кто им свой, а кто нет. Я тоже не пью.
-Заходим в здание аэровокзала! –продолжал командовать Никодим и вся группа послушно потянулась к дверям.
Тележку с Никитой бережно катили тринадцать девушек.
-Если Никодим будет и дальше так нами помыкать, то я точно сбегу. –пообещала Настя. –Мы не стадо овец. Он меня унижает окриками. Наверно, в первый раз группу везет? Старается с явным избытком.
-Выстраиваемся в очередь у таможенника и ждем. Все паспорта у меня. Проходим по одному. И без толкотни. Приготовили чемоданы и сумки на досмотр. – бодро командовал Никодим.
К часу дня они расселись в салоне самолета и, пристегнув ремни, ожидали взлета. Мельников оказался рядом с Настей. Она сидела слева от него у иллюминатора. Сейчас, в самолете, Мельникова начало понемногу отпускать внутреннее напряжение.
-Рано расслабляешься! Рано! Ещё не взлетели. –мысленно повторял он себе. -Только когда взлетим, только тогда можно считать что вырвался! Хотя даже в воздухе самолет могут развернуть обратно на родину.
И тут приятный голос из динамиков объявил неприятную новость. Вылет задерживается на тридцать минут.
-Как чувствовал! –заволновался Мельников. –Неужели высадят и всё отменят ?
Многие полезли в сумки и чемоданы за спиртным. Даже Никодим, что-то выпил. Хорошо было только уже пьяному Никите в окружении тринадцати красоток. Он ничего не воспринимал.
-Такое случается. Где-то непогода. Аэропорт не принимает. Переждем и полетим. –успокаивала Настя.
Но через полчаса снова объявили о задержке и уже на полтора часа. По салону прокатился гул неодобрения. Кроме их группы в 21 человек в самолете сидело ещё человек пятнадцать русскоговорящих, а также несколько иностранцев, которых было легко определить. Иностранцы тихо, спокойно ждали вылета. Но соотечественники вели себя так, как привыкли. . Несколько групп громко резались в карты и домино. Кто-то, борясь со сном, пытался читать. Кто-то спал. Кто-то разгадывал кроссворды. Мельников играл с Настей в крестики-нолики.