-Мне пойти с тобой? –спросил Мельников.
-Не надо. Спи. Поздно уже. –и Никодим вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Мельников и не хотел никуда идти. Он устал. День выдался насыщенным. Он лег в кровать и сразу провалился в сон.
И снилась Мельникову Юля. Причем так отчетливо, что он физически, кожей чувствовал её присутствие, её ласки, поцелуи, доводящие его до крайней остроты ощущений. Когда пик ощущений прошел, он проснулся. Ему показалось, кто-то вышел из комнаты. Мельников зажег свет.
-Никак не уснёшь? –сказал Никодим, входя и закрывая за собой дверь. –Девчонку в больницу при посольстве отвезли, дуру. Вызвали рвоту, поставили хорошую трехлитровую клизму, не столько, чтобы прочистить, сколько чтобы проучить обжору. Что за народ! А ты говоришь, на равных с ними. Нельзя с такими на равных.
-Хорошо. Сейчас ты хозяин. А если когда-нибудь сам окажешься на их месте? И с тобой будут обращаться так же, как ты призываешь обращаться с ними? Тебе это понравится? Ты-то себя не считаешь рабом.
-Со мной и так обращаются на работе как с последней скотиной. Я поэтому и занялся изучением истории, чтобы разобраться и понять, что тут у нас не в порядке? Почему такое отношение у начальников к подчиненным? Почему, если я подчиненный, то уже не человек, а скот. И почему, если кто-то начальник, то он тоже уже не человек, а всемогущий бог? –Никодим снова разделся до трусов, но в кровать не ложился, медлил. –Говоришь теплый душ помогает? Принять что ли? Ванна то не развалится, если я в неё встану?
-Ванна крепкая. А как Латышев прореагировал на объевшуюся? –спросил Мельников.
-Товарищ Латышев - золотой человек. Ни одного упрека, ни малейшего признака раздражения и недовольства. Высокий профессионал. Все бы были такими! Он сказал, что в каждой группе непременно случаются объевшиеся и отравившиеся. У них даже специальный врач в посольстве предусмотрен на такие случаи.
-Смешно и грустно. –сказал Мельников.
Никодим хотел было что-то ответить, но молчал, с интересом разглядывая лицо Мельникова. Он даже нагнулся к нему.
-Тебе что снилось? –спросил Никодим.
-А что?
-У тебя лицо счастливого идиота. Эротические сновидения посетили?
-Если я отвечу, что да? Напишешь про меня в отчете, что я смотрел порнографию во сне?
-Ко сне можно смотреть. Во сне не запрещается. Но тут, кажется, сном не ограничилось. –Никодим нагнулся ещё ниже, придвинув своё лицо совсем близко. –След от помады. –он провел пальцем по щеке Мельникова. –Точно губная помада. Признавайся, с кем? С одной из тринадцати? Нет? С Настей?
-Ни с кем я не спал! Один я был! Да, мне снилось, как я… Но это был только сон!
-А помада?
-Не знаю. Честно, понятия не имею. И дверь была заперта. Кто мог войти?
-Дверь как раз была не заперта. Я, когда уходил, лишь прикрыл её, но не запер. Ладно. Пойду душ приму. И дверь запру, а то тебя снова изнасилуют. Хотя, судя по выражению лица, тебе это понравилось.
-Не говори так.
Никодим запер дверь на ключ и пошел в ванную комнату. Пока он шумел душем, Мельников вылез из кровати и подошел к зеркалу в прихожей. Никакой помады на щеке он не обнаружил.
-Разыграл меня, что ли? Шутник.
Мельников вернулся в кровать и тут же заснул.
На следующий день, их первый полноценный день пребывания в Риме, день вечернего приезда не считался, в восемь утра, группа собралась в холле на первом этаже. Пришли все. У Никиты на правом запястье белела повязка.
-Что случилось? –сразу заинтересовался Никодим.
-Рана. Ещё в Москве порезался. Ножом. Консервы открывал. –сказал Никита.
-Почему я вчера не заметил?
-Вчера Вы были заняты другими вопросами.
-Да? –Никодим внимательно осмотрел Никиту с головы до ног, потом осмотрел каждую из тринадцати девушек, но не заметил ничего экстраординарного.
-Как прошла ночь? –Мельников подошел к Насте.
-Спала как убитая. А ты?
Мельников рассказал про инцидент с объевшейся девушкой.
-Бедняжка. Её можно понять. Психологический шок. Поэтому наших людей так неохотно выпускают в капстраны. Проявляют своеобразный гуманизм. Берегут нервную систему. Но лучше бы они экономику наладили, чтоб у нас также много всего было, как у них.
Настя подошла к двум толстушкам и поинтересовалась их здоровьем.
В этот момент в холл гостиницы вошли товарищ Латышев и гид- переводчик.