-Что они сделали с политиками? –спросил Мельников.
-Как что? –удивилась Сильвия. –Расстрелять всех три. «Красные бригады» заложники не брать. Они чистят территория. Санитары Италия.
-Ты коммунистка?
-Коммунистка.
-У вас сразу в партию принимают, или вначале берут кандидатом с испытательным сроком? –спросил Мельников.
-Берут сразу, как только кто изъявлять желание и готовность помогать делу Маркс и Ленин.
-И много у вас желающих?
-Мало. Коммунизм не популярен среди мещан.
-Чем ты помогаешь партии?
-Даже товарищам из Советский Союз я не могу это сказать. Секрет.
-Молодец! – одобрил Никодим. –Дала клятву – держи слово!
Они подъехали к гостинице.
-У входа автомобиль Латышева. –заметил Никодим. –Значит вторая часть группы уже в гостинице. Раньше нас приехали. А я волновался.
-Прекрасная, отличная новость! –в номер влетел сияющий от счастья Никодим. –Чудо свершилось!
-Что свершилось? Чудо?
-Да! Чудо! Завтра вылетаем на родину!
-Как завтра? –Мельников подумал, что ослышался.
-Так. Завтра днем. Билеты готовы. Ещё одна ночь и завтра снова на родине. Счастье -то какое! Геленджик, Черное море!
-Ты шутишь? Нам ещё шесть дней тут осталось.
-Всё отменяется. Мне Латышев только что передал. Из-за бесчинств «Красных бригад» ситуация в Италии становится опасной. Получено распоряжение всех советских туристов вернуть на родину. Вот повезло так повезло! Практически ничего не успело произойти. Я чист! За исключением одного пережора. Но это простительно.
-А деньги? Я заплатил за семь дней.
-Тем, кто заплатил за поездку, компенсируют неиспользованные дни. А тебя с полуторасуточной доплатой включат в летнюю тургруппу на июнь. Гарантирую. Лично прослежу. Увидишь ты свою драную Италию! Но поедете уже без меня. Что бы я во второй раз туристов повез? Дудки! Ни за что!
-Этого не может быть! Завтра возвращаемся?
-Я понимаю твоё смятение, Игнат. Когда я в первый раз писал отчет, то тоже в последний день запаниковал. Что писать? Как писать? О ком? Какими чернилами? На какой бумаге? Но надо успокоиться, взять себя в руки и четко следовать пунктам инструкции. С холодной головой, грамотно и четко изложить всё крайне подробно, день за днем, час за часом, минута за минутой. Писать обо всех и о каждом. Ни о ком и ни о чем не забыть. А сейчас предлагаю не тратить время на ерунду, а сесть за стол и приступить к написанию наших отчетов. Так и быть, на первых порах помогу тебе. Подскажу, как старший товарищ.
Мельников хотел послать куда подальше этого старшего товарища с его отчетами, но сдержался, чтобы не попасть на их страницы.
-Эта тургруппа изначально возникла как-то неожиданно, спонтанно. Планировался вылет летом в июне, а тут вдруг срочно, в начале мая. Непонятно! Меня снимают со всех активных мероприятий. Что за спешка? Зачем? –рассуждал Никодим.
-А как же сувениры для знакомых? Пойдем, сходим по магазинам? –попросил Мельников.
-Не трать время. В аэропорту купим.
Мысль о том, что надо досрочно возвращаться в унылую беспросветную соцдействительность, где ему снова достанется тяжелая роль энтузиаста-полудурка, потрясла Мельникова.
-Снова обманули. Я честно тяжелым трудом заработал эту поездку, но и тут отобрали, унизили. Даже не дали забыться, отодвинуться подальше от лагерной советской действительности, от колхозного вонючего сарая. Убежать что ли? Пойти в полицию и попросить политического убежища? –в отчаянии думал он. –Даже неделю не дали пожить как человек!
Он удивился мгновенно вспыхнувшей в нем ярой ненависти. Никогда с ним такого не случалось. Тусклая соцреальность была ему просто безразлична, немного противна, но находилась где-то далеко от него. Он привык жить в ней, не замечая её. Он изучил её законы и нашел пути обхода бесчисленных запретов. Он даже научился находить удовольствие, словно он находился в каком-то заколдованном мире. Ходил на работу и много на совесть работал. Его невинный обман государства со стахановским движением добавлял в бесцветную, скучную жизнь красок, энергии и азарта. Он даже не задумывался о том, в каких жутких условиях в действительности живет. Что тут поделать? Живи где родился, как жаба в болоте. Или скорее как паучок, который бегает по поверхности болота и на тонет. И это спасало. Мельников просто игрался по принятым правилам, как играются в спортивные игры. Главное – забить гол, выиграть, занять первое место, а о том, на чьём стадионе ты играешь в момент игры он не думал. Но сейчас, вдали от родины, здесь, в Италии у Мельникова открылось какое-то особое ясное понимание ситуации. Словно третьей глаз прорезался, о котором ему говорила Софья Александровна. Он теперь видел реальное положение вещей, понимал ужас советского существования и не хотел возвращаться из лучшего в худшее. Да и кто захочет?