-В целом да. Но многие умудряются успеть и дачу прикупить и квартиру в кооперативном доме… Что такое? –Борзов повернул голову и прислушался. –По-моему, за соседнем кульманом кто-то шевелится. –прошептал он, двигая глазами.
-Тебе кажется. Там никого нет. Это место Поляковой, а она ещё месяц в декрете.
К нижнему краю чертежной доски Поляковой был прикоплен лист ватмана, поэтому ног человека, если там кто-то и стоял, видно бы не было.
-Вообщем, так вот тут всё устроено. –подытожил Борзов.
-Но зачем? Почему не сделать справедливое распределение материальных благ в обществе? Зачем тут устраивают такую жизнь? Почему не сделать, чтобы всем было хорошо. Это же проще, чем устраивать из всего дефицит. Просто дать людям свободно производить то, что нужно другим.
-Ты наивный оптимист. Если всем будет хорошо, то те, кто у власти, лишатся её. Если страна и каждый её гражданин будут экономически процветать, то зажиточный народ не потерпит, чтобы им руководило убожество. –Паша кивнув на портрет Брежнева, висящий на стене у входа.
-Но зачем создавать тотальный дефицит? Я этого не понимаю. Простые работяги озлобляются. А если бунт? Революция?
-Неа. Ничего не произойдет. У нашего народа рабская психология.
-Знаешь, рабы тоже бунтуют. Например, восстание Спартака.
-Сказки. Просто позволили выпустить пар, чтоб не разорвало.
-Позволили?
-Конечно. Определенно, Спартак был агентом правящей элиты. Провокатором. За кульманом точно кто-то прячется!
На этот раз они оба отчетливо услышали звук, похожий на урчание кишечника. Так обычно урчали животы у сотрудников перед обедом от пустоты, и после обеда, от съеденного.
Приятели тихо ступая приблизились к кульману Поляковой. Там за столом сидела Тимофеева и что-то быстро записывала на клочке бумаги.
Увидев их, она зло насупилась.
-Теперь вы оба у меня на крючке. Антисоветчики! –по змеиному прошипела она.
-Тимофеева! К начальнику. Где Тимофеева? –зазвенел голос секретарши отдела, в котором работал Паша.
Тимофеева поднялась со стула.
-Пропустите меня. – она отпихнула Борзова, но он успел выхватить из её рук листок.
-Отдай! –она попыталась отнять бумажку, но Паша не давал.
-Не отдам. Тренируй память. Для стукача память первое дело. –смеялся Борзов.
-А я и так всё помню. –и Тимофеева, нырнув под чертежную доску, исчезла.
-Мы влипли? –спросил Мельников.
-Не обращай внимания. – Паша развернул лист, исписанный Тимофеевой. - Её уже никто серьезно не воспринимает. Она на всех в отделе пишет. На меня чуть больше. Потому что роет под меня. Не знает, дура, что мне тут только в партию вступить и - поминай как звали! Я тут на низком старте. Тем более, она только что получила взбучку из-за этого журнала. Хорошая черта Брежневского режима в том, что на доносы не обращают внимания.
-Я тут подумал, Паша… А если ты ей небезразличен?
-В каком смысле?
-То, как она только что отнимала у тебя бумажку было похоже на любовную игру. Не заметил?
-Не заметил, но известны случаи, когда лютая ненависть переходила в страстную любовь. -согласился Борзов.
-Представь, ты и Тимофеева.
-Меня аж передернуло от отвращения! –Борзов поморщился.
-Смотри, Паша. Не зарекайся. Любовь зла.
-Слово «зла» ты использовал как прилагательное или как существительное?
-Где Борзов? К начальнику. –зазвенел голос секретарши.
-Уже настучала. –сказал Мельников.
-Ерунда. –заверил Борзов и, лавируя между кульманами, направился в свой отдел.
В дверях Борзов едва не столкнулся с Точилиной.
-Оперативка закончилась и сейчас я пойду домой. –обрадовался он.
-Хорошо, что ты ещё не ушел. –воскликнула Точилина, энергично подлетая к его столу. –Надо срочно переделать чертежи. Начальник отстоял наши позиции. Надо вернуть всё к прежним параметрам.
Точилина вывалила на стол Мельникову кучу чертежей.
-Снова всё перечерчивать? Мария Мироновна! Это ж немыслимо! Я вчера до полуночи работал! Что, всё коту под хвост!
-Как коту? –удивилась Точилина. -Ты ж отгул заработал!
-При чем тут отгул? Это бессмысленная работа! Это идиотизм! Я трачу время впустую! Если бы я вчера ничего не исправлял, то сейчас мне не пришлось бы снова переделывать, возвращаясь к прежнему варианту. Почему нельзя было сразу всё предусмотреть?
-Потому, что такова наша жизнь. Всего не предусмотришь. И потом, Игнат! Это личная победа политики нашего начальника над смежниками, которые уже давно умышленно гадят нам. Не ты один заметил, как они одно меняют на другое, а потом снова возвращаются к первому. И так по нескольку раз! Это возмутительно!