Он понимал, к чему идет дело и что от него ждут, но совершенно не был готов к такому повороту. Мельников рассчитывал всего лишь подружиться с этой влиятельной семьей. Завязать нужное знакомство. Обзавестись связями. И уж никак не хотел играть роль игрушки, а тем более становиться орудием мести неверному супругу.
-А если Вадим окажется патологическим ревнивцем? Наймет хулиганов и они изобьют меня? Что делать? Думай, Игнат! Думай! –приказывал он себе, сохраняя на лице отработанную годами простодушную беспечную улыбку.
-Мы так и будем сидеть? Ты здоров? У тебя пищевые ограничения?
-Ограничений нет. Здоров, как бык. Желудок гвозди переваривает.–Мельников нанизал на трезубец вилки кружок копченой колбасы, дольку сыра, кусок ветчины и положил их себе в рот. –Вот, пожалуйста. Прожевал и проглотил.
Потом он зачерпнул по ложке каждого салата.
-Очень вкусно. –одобрил он, попробовав. –Очень!
-Лед тронулся! Мне раздеться?
Мельников поперхнулся и сильно закашлялся. Он задрал голову кверху, как его учили в детстве, но это не помогало.
-Это у тебя такой ход или ты действительно подавился?
-спросила Юля. -Дай я тебе по спине постучу. Иди сюда.
Кашляя, он приблизился к ней, и она стучала его по спине пока кашель не прекратился.
-Так и хотелось сказать на твой стук «Войдите». –Мельников сел на место. –Спасибо.
-Вернулись на исходную позицию? Если опасаешься Вадима, то он в курсе. У нас вчера был серьезный разговор. Расставили точки над е. Он на три дня переехал жить к своим родителям. На три дня. -повторила Юля. –Три дня его тут не будет. Может быть, мы даже разведемся с ним. –добавила она и внезапно расплакалась. –Я не в силах больше это выносить! Он постоянно мне изменяет. Со всеми. Что ж он за скотина! Разве я заслужила такого отношения к себе? Изменяет и изменяет. Он всем нравится. Его все хотят. А я никому не нужна. Я математик. Синий чулок. Даже тебе не нужна.
-Почему даже? –обиженно подумал Мельников и сказал. –Успокойся, Юля. –он немного передвинул свой стул ближе к ней. - Действительно, спать с мужем-скотиной это скотоложство и преследуется по закону.
Юля рассмеялась.
-Какой ты хороший! –она промокнула мокрые глаза салфеткой, размазывая туш по векам. - Я некрасивая?
-Единого трафарете красоты не существует. У каждого человека свой идеал. У каждой эпохи свой образец и...
-Я тебе нравлюсь?
-Да. –он ещё немного пододвинул стул.
-В цивилизованном мире уже давно бушует сексуальная революция, а мы в этом вопросе всё ещё зажатые. Но, по-моему, дело не в нас, а в общий атмосфере в стране. Ты был во Франции?
-Нет.
-В Италии?
-Нет. Был только в Болгарии. Очень хочу побывать в капиталистической стране.
-Болгария не то. Ворона не птица, Болгария не заграница.
-Знаю, но чтобы пустили в капстрану, надо вначале съездить в соцстрану. Этим летом планирую в Италию, если путевку выбью. Твой муж как раз в райкоме на путевках сидит.
-Пока сидит. Если разведемся, снимут его. Прорабом на стройку пойдет по специальности работать. Он строительный техникум закончил. Будет там крановщиц лапать. Хотя его отец тоже со стройки, но по партийной линии двигается быстро. Вначале был секретарем парторганизации строительного треста, потом в горком перешел. Нас с Вадимом родители познакомили. Там ещё решались вопросы папиной карьеры. Он тогда хотел породниться с Бахромцовым. Кроме того, мои родители волновались, что я никогда замуж не выйду. Я ж отличница. Нелюдимая. Дикая. –Юля снова заплакала.
-Успокойся. –Мельников придвинулся совсем близко и прикоснулся к её руке. .- Ты молодая. Ещё наверстаешь.
–Вадим - мой первый и единственный мужчина. Мне даже сравнить не с кем. Не умею я эти дела обтяпывать.
-Хочешь научиться? –спросил Мельников. -Учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин.
Он взял Юлю за руку, но она отдернула руку.
- Видишь, я дикая. Как только меня кто-то трогает, как только прикасается ко мне, я отталкиваю и убегаю. И ничего не могу с собой поделать.
-А как же с Вадимом?
-Во-первых, это случилось только после свадьбы. После свадьбы я почувствовала, что можно, разрешено, всё в порядке. Во-вторых, Вадим мне постоянно говорил, что я не его тип. Что я, как селедка в кровати, как шланг. Что вялая я, неинициативная. Неумелая. Бревно, короче.
- Может это у него бревно короче, чем надо?
-Что? Бревно короче? –Юля истерично расхохоталась и долго не могла остановиться.
-Точно, истеричка больная. – подумал Мельников.
Он положил себе полную тарелку всего понемногу и начал есть, молча поглядывая на неё.
Наконец Юля успокоилась и вытерла салфеткой выступившие слезы.
-Сучек у него, а не бревно. –сказала она серьезно, почти строго. -Сам он ничего не умеет. Ни разу до оргазма не довел.