-Ты что несешь?
-А что мне остаётся? Меня никто не хочет! Я никому не нужна! Меня никто не любит! Все только делают вид, что интересуются мной. А у самих на уме только корысть, только что-нибудь от моих родителей получить. Я устала так жить. Я раньше думала, что докторскую защищу и может что-то изменится, наладится. Меня признает научный мир. Я буду как Мария Кюри-Складовская. А сейчас вижу, ничего не изменится. И науку мою двигают только исключительно из-за отца, чтоб угодить ему. А без отца, меня и близко бы к науке не подпустили. Даже в аспирантуру бы не взяли.
-Постой! Остановись! Не надо так говорить!
-Всё хотят что-то через меня получить, а я сама по себе никого не интересую. Я же это кожей чувствую, затылком вижу. Я обречена на одиночество! Я больше так жить не могу! Вот и сейчас. Я слышу по твоему голосу, что тебе не до меня. Может ты там, на работе, не один, а с какой-нибудь из ваших солоповых. Но сказать мне это прямо опасаешься, потому что тебе тоже что-то надо через меня получить. В партию надо, в Италию хочется, Верно? А папа у меня влиятельный, пригодится. Но я тоже жить хочу! Или нет, уже не хочу. Сейчас вот возьму и покончу с собой навеки. Пожалеете ещё! Хотя, может никто и не заметит, что меня уже нет в живых.
-Ничего не делай. Я еду. Жди.
Мельников достал их тубуса чертежи того, второго варианта, и положил их на стол Точилиной. Затем он погасил свет и вышел из зала.
-Уже отпахал? – улыбнулся вахтер.
-Да. До завтра. –попрощался с ним Мельников и побежал к входу в метро.
-Проблемная девушка. –думал он заходя в вагон. –Есть такие люди, вокруг которых обязательно все должны вертеться. Эгоистка. Будто у других людей нет проблем. Хотя, согласен, Юле сейчас нелегко и ей надо помочь. Да и для меня это шанс. Кстати, что-то я проголодался.
Он вспомнил накрытый Юлей стол, это фантастическое изобилие пищевого дефицита, и принялся размышлять, что он выберет поесть, когда придет к ней. .
В вагоне двое пьяных мужиков медленно сползали с сидений на пол. Когда он доехал до своей станции, оба лежали на полу посреди вагона, друг на другом, и, обмочившись, спали.
Через 30 минут Мельников уже стоял перед дверью и давил на кнопку звонка.
Юля, с петлей на шее и с будильником в руке, открыла дверь.
-Я загадала, что если ты не приедешь через тридцать четыре минуты после нашего звонка, я повешусь. Ты приехал через двадцать девять.
-Сумасшедшая! – разозлился Мельников. -Сними веревку немедленно! Я обещал, что приеду! Почему ты во всем сомневаешься?
-Вадим звонил. Он подаёт на развод. Если он бросит меня, я останусь одна. У меня никого в запасе нет. Не предусмотрела. –она разревелась. -Я никому не нужна!
Мельников развязал узел петли и веревка упала к её ногам.
-И не делай так больше никогда. –он закрыл за собой входную дверь.
-Не буду…. Ещё папа позвонил. Они ждут меня и Вадима у себя. Я забыла, а у них сегодня юбилей. Будут гости. И с кем я приду? Одна? Я родителям не говорила, что мы с Вадимом расстались.
-Я могу вместо него пойти. – предложил Мельников.
Он подумал, что оказаться в гостях у влиятельного чиновника из горкома, и познакомиться с ним лично было бы весьма полезным для карьеры. В институте он ходит в ударниках, но передовиков много. Чтобы выдвинуться из их массы нужно иметь некое преимущество, мохнатую лапу. А у Юлиного папы, судя по всему, обе руки мохнатые.
-Если ты не против, я перекушу. Проголодался пока как Фигаро бегал туда-сюда. У меня на кухне в тарелке салат остался, –Мельников отправился на кухню.
-Серьезно? Вот так возьмёшь и придешь со мной в гости к моим родителям? А как я тебя представлю? Как мужской эскорт?
-Эскорт? Я тебя из петли вынул. Думал мы теперь друзья. –он обиделся на слово «эскорт».
-Прости, конечно, ты не эскорт. Мы теперь друзья, да. Но я родителям всегда рассказывала, что у нас с Вадимом всё очень хорошо. А теперь внезапно прихожу с другим мужчиной?
-А зачем ты обманывала? Рано или поздно но правда всплывет. Врать нехорошо. –укорил Мельников, набирая себе в тарелку всего понемногу. –Вот сегодня и расскажи родителям правду про неверного мужа.
-Думаешь? -Юля присела за стол. –А зачем ты ешь, если мы пойдем в гости?
-Я к ним не кушать иду, а чтобы тебя поддержать.
-И в чем ты собираешься идти? В том, что на тебе?
Одет Мельников был действительно, мягко говоря, по-рабочему. В институте многие носили белые халаты поверх праздничной одежды, потому что часто сразу после работы шли в театры или ещё куда-нибудь культурно отдохнуть. На Мельникове были старые наглаженные серые штаны от костюма, клетчатая неглаженная рубашка, поношенные разбитые ботинки. Поверх он одевал куртку или пальто.