- У меня дома в шкафу хранится праздничный костюм для институтских собраний, на которых мне вручают почетные грамоты. Но у меня уже нет сил кататься через весь город. В чем я должен быть одет?
-Костюм, белая рубашка, темный галстук, черные ботинки. И ты небрит. Растрепан… Там партийные бонзы собираются! С внешним видом строго, по протоколу. Можешь надеть костюм Вадима. У вас одинаковые размеры. Выбирай в шкафу любой костюм, белую рубашку, галстук. Всё чистое. Можешь душ принять предварительно.
-Я бы предварительно всё-таки поел.
-Как быстро люди сближаются. Вчера мы ещё не знали друг друга, а сегодня уже…
-Что уже? –спросил Мельников, уплетая кусок осетрины с черной икрой.
Такого он никогда в жизни не пробовал.
-Сегодня я уже знакомлю тебя со своими родителями. Ты сказал, у тебя нет девушки?
У него давно никого не было. Для этого Мельников и покупал эти журналы из ГДР. «Нойес лебен» была его девушкой. Убого, конечно, и с реальным сексом не сравнишь, но зато быстро, удобно и всегда под рукой. А главное, без разговоров. Мельников терпеть не мог бабскую болтовню, бессмысленную и бесконечную. Взять даже эту Юлю. Дня не знакомы, а сколько уже успела вывалить на него!
-Вадима можно понять. –думал Мельников. – Но Солопова не лучше.
Мельников улыбнулся, вспоминая, как они вместе ездили на картошку. Солопова была в институте как переходящее красное знамя победителя соцсоревнования. К кому она только не переходила!
-Так у тебя сейчас нет девушки? –повторила Юля свой вопрос.
Мельников молча пережевывал пищу. Если бы Борзов увидел его сейчас, то непременно похвалил бы.
-Ты себя странно ведешь. Вадим не такой. Он бы после поел.
-После чего? Я проголодался.
-А я всегда мало ела. Я книжки проглатывала. Серьезно. Прочитаешь - и есть не хочется, будто бы наелась информацией. Значит, девушки у тебя нет и живешь с родителями?
-Без родителей. Я говорил тебе. Они геологи. Постоянно в экспедициях. Открывают богатства недр нашей родины. Только что звонили. Снова залежи нашли. Жаль, не их именем назовут.
С минуту Мельников ел в тишине и Юля молча следила за ним, будто читала как книгу. .
-Сильно ты проголодался, как я погляжу.
-Я сегодня ещё и без обеда остался. Срочной работой завалили. И утром не позавтракал. Некому приготовить. Некому постирать. Вот и хожу голодный и грязный.
-Переезжай ко мне? Каждый день будешь так есть.
-Прямолинейно бьешь по наболевшему.
-А что ходить вокруг да около? Да-да, нет – нет! У меня математический склад ума. Я привыкла передвигаться наикратчайшими путями. Переезжаешь?
-Да. Но позже.
-Насколько позже?
-Ты меня так по каждому вопросу будешь пытать?
-Я не пытаю. Я хочу иметь ясность. Мне надо планировать личную жизнь. И для личной жизни ты мне вполне подходишь.
-Спасибо. –Мельников доложил в тарелку ещё салата.
-А как я тебе? Подхожу?
-Это же очевидно.
-Что очевидно?
-Всё. Ты - умная, ты - математик. Кстати, не поможешь мне с диссертацией? Мне надо математическую модель разработать.
-С удовольствием помогу!
Мельников рыгнул.
-Перебрал что-то с голодухи. Обратно поперло. Сигнал понял. Достаточно. –он встал из-за стола, распрямился и погладил себя по животу. –Ну, показывай, где тут его костюмы висят. Будем одеваться.
Мельников выбрал костюм из черной блестящей ткани, белоснежную нейлоновую рубашку и черный галстук.
-Я в ванной переоденусь. –сказал Мельников, вспомнив о нестиранных трусах и майке.
Не хотелось ему позориться перед Юлей.
Через несколько минут он вышел из ванной комнаты. Костюм сидел на Мельникове, будто был сшит специально для него.
-Как влитой! Первый раз в жизни такое надел. Обычно костюмы висят на мне как мешки. Мама раньше всегда подшивала под меня. То брюки укоротить надо, то рукава. Но этот! Прямо настроение поднялось. А что за бирка?
К лацкану пиджака был прищеплен прямоугольный кусочек пластика, как визитная карточка, на которой было напечатано: «Бахромцев Вадим Вадимович, заведующий отделом агитации и пропаганды».
-У Вадима на всех пиджаках такие. Нововведение в райкоме. Новый первый секретарь требует, чтобы подчиненные носили на себе ярлыки пока он не выучил, как кого зовут, и кто в каком отделе работает.
-Серьёзно? Видно первый секретарь большого ума человек.
-Старческий маразм у него. Мужику уже 43 года, а он всё ещё в комсомоле.
-Может он хочет, чтобы было как в нашей песне: «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым.». Где ботинки?
И тут в дверь настойчиво позвонили. Мельников и Юля замерли.